уже была погружена на суда и готовилась к отплытию, приказал немедленно приступить к сооружению ниже Торна моста на Висле с целью иметь надежное сообщение между частями блокадного корпуса, разобщенными рекой. Для прикрытия этой работы было приказано находившемуся при Западной армии капитану 2‐го ранга Дотту, с 75‐м морским экипажем, вооружить в Бромберге артиллерией 6 больших лодок. Эта небольшая флотилия, успевшая изготовиться к 15 (27) марта, должна была пресечь сообщение крепости с замком и прикрыть правый фланг наших апрошей от неприятельских вооруженных лодок. В этот самый день гарнизон сделал сильную вылазку с несколькими орудиями и открыл канонаду по нашим лодкам, но, будучи встречен генерал-майором Рудзевичем, с 10‐м и 22‐м егерскими полками и с 6 орудиями, был опрокинут с большим уроном.
По плану осадных работ, составленному инженер-подполковником Мишо[185], предполагалось в первую же ночь, тотчас по открытии траншей, соорудить батарею на Газенберге, но 26 марта (7 апреля), в тот самый день, когда готовились привести в исполнение эту диспозицию, прибыл из главной квартиры императора Александра инженер генерал-лейтенант Опперман, который, одобрив общую идею Мишо и сделанный им выбор фронта для атаки, полагал, что предположенные работы не могли быть окончены в течение одной ночи и что при таком способе действий неприятель, узнав место, на котором мы намеревались построить батарею, мог в следующую ночь сосредоточить огонь на наших рабочих и нанести им сильный урон. На основании этого мнения было решено открыть траншеи в ночь с 26 на 27 марта (с 7 по 8 апреля), отложив впредь сооружение батареи на Газенберге.
Осадой вообще распоряжался сам Барклай-де-Толли; осадным корпусом командовал генерал от инфантерии Ланжерон; начальником инженеров был полковник Мишо; а генерал Опперман ограничивался наблюдением за осадными работами; когда же, в продолжение осады, Мишо был тяжело ранен, Опперман принял на себя управление всей инженерной частью; начальником артиллерии был полковник Веселицкий; а прислуга при 38 осадных орудиях, прибывших из Грауденца, состояла из прусских артиллеристов под командой поручика Рона. Число войск блокадного корпуса простиралось в начале марта до 18 000 человек[186].
Со времени войны 1799 года осада Торна была первой школой для наших инженеров; в особенности же эта осада могла послужить в пользу войскам Западной армии, прибывшим из Турции, где крепости не отличались искусной защитой. Главнокомандующий считал себя обязанным воспользоваться этим случаем, чтобы дать понятие на практике своим войскам об осадной войне, веденной против искусного противника, и потому, присутствуя почти постоянно при сборе войск, назначенных в траншеи, давал им наставления, поправлял недосмотры и предупреждал ошибки. Несмотря на неизбежные в подобных обстоятельствах затруднения, осада облегчалась ослаблением гарнизона утомительными работами, беспрестанными вылазками и заразительными болезнями. В половине марта (ст. ст.) число защитников крепости не превышало 2000 человек.
Как