громоздких скафандров, тяжело давивших на усталые плечи. Совершенно измученные, мы растянулись рядышком на полу, погасили лампы и мгновенно уснули.
Видимо, я спал беспокойно, потому что во сне откатился к противоположной стенке. Пытаясь отыскать лампу, я долго шарил в темноте руками, наконец сел и ухватился за какой-то рычажок на уровне своей головы. Он подался – и случилось чудо: в глубине комнаты словно открылась вторая дверь, и на фоне светлого прямоугольника возник человеческий силуэт! Он был небольшим, и я видел только общие контуры, не различая отдельных черт. Затем он так же внезапно исчез, а на его месте появился огненный шар, и в моих ушах зазвучало странное слово.
– Ульна, – крикнул я, – проснись!
Огненный шар исчез, теперь я видел звездное небо. Потом появилось изображение планеты; сначала это был вид с очень большой высоты, но постепенно планета приближалась. Перед нашими глазами проплывали горы, леса, океаны, равнины, и странный голос все время повторял: «Сифан, Сифан, Сифан!..» Я понял, что так называется эта планета.
Но вот вращение планеты приостановилось, и мы увидели тот же самый город, только залитый лучами солнца; он назывался Герсея. Площади его были заполнены машинами и живыми существами, которых с большой высоты мы не могли как следует рассмотреть.
Затем на экране – это был экран – возникло изображение окрестных полей с рядами пурпурных растений, похожих на эллийское деревце синисси, а еще, по словам Ульны, на арборский кустарник трен-техор. По синей дороге мчалась шестиколесная машина, вроде той, которую я хотел осмотреть, когда на нас напали мислики. Мы принялись следить за ней. Дорога поднималась все выше в горы, к обсерватории, сооруженной на самой вершине, – во всяком случае, мы приняли это здание за обсерваторию. Пока сменялись изображения, слышался голос диктора, но мы, разумеется, не понимали ни слова. Объектив приблизился к машине. Из нее вылезло двуногое четверорукое создание с круглой головой; лица мы не смогли рассмотреть. Существо вошло в здание.
На секунду экран погас, потом снова возникло изображение солнца; на наших глазах оно медленно краснело и угасало. И тогда мы поняли, что перед нами разворачивается история гибели этого мира. Тот, кто приехал на машине, видимо, был ученым или крупным государственным деятелем, потому что мы видели, как он выступал на советах, управлял странными машинами, отдавал приказы войскам и наконец рухнул в своем прозрачном скафандре, задавленный надвигающимися мисликами. Но до этого мы увидели, как он регулирует крохотные аппаратики и закрывает двери, украшенные символом пылающего солнца – этот барельеф мы узнали сразу. В последнем кадре фильма один из этих странных индивидов приподнимал каменную плиту, расположенную как раз под рычажком, на который я случайно нажал.
Разумеется, едва миновало первое потрясение, как мы принялись искать эту плиту и нашли ее без труда. Под ней располагалась винтовая лестница. Облачившись на всякий случай в скафандры, мы спустились по ней и оказались