ментальных состояний.
В указанной статье А. В. Антонова соединяет идеи теории планирования с достижениями теории релевантности Д. Уилсон и Д. Спербера. «В центре этой теории находится иерархическая ин-тенциональная модель коммуникации, состоящая из двух уровней: информативной интенции (informative intention) и коммуникативной интенции (communicative intention). Сама вербальная коммуникация рассматривается Уилсон и Спербером не просто как процесс кодирования и декодирования информации, а как процесс правильной интерпретации интенции говорящего на уровне мета-репрезентаций при условии релевантности информации» (там же: 69). При этом информативная интенция – это «ментальное представление говорящим такого положения дел, при котором некоторая информация становится доступной сознанию слушающего в результате высказывания говорящего» (там же: 70). Как и следовало ожидать, коммуникативная интенция – это намерение сообщить реципиенту, что говорящий имеет информативную интенцию. Значит, к определениям рассматриваемой категории можно добавить и следующее (мы пытаемся вводить в новое определение уже использовавшиеся обозначения): интенция – это соединение ментального представления говорящего о субъективном значении с намерением сообщить об этом представлении реципиенту.
Если от категорий логики перейти к категориям семантики и прагматики, то полезно иметь в виду определение интенции, которое помещает нашу категорию непосредственно в русло изучения конкретных проблем социальной коммуникации: «…комплекс целей, породивший именно такой (т. е. избранный говорящим) вариант общения» (Арутюнов, Чеботарев 1996: 76).
Конечно, чаще всего интенция определяется как цель высказывания, при этом закономерно составляются разнообразные каталоги интенций (см., например: Адамьянц 1999: 22). Аналогичное понимание интенции выражено у О. Г. Почепцова: «…разновидность желания, которое сформировалось на основе определенных целей и мотивов говорящего и для реализации которого носитель коммуникативного намерения предпринимает определенные шаги, используя оптимальные языковые средства» (Почепцов 1986: 170).
Несколько иное, но близкое понимание объема понятия у Н. И. Формановской. Она полагает, что речевая интенция – это «намерение говорящего совершить адресованное речевое действие практического или ментального характера» (Формановская 2005: 107). Коммуникативное намерение можно понимать как замысел строить речь в информативном или фатическом ключе, в официально-деловом, разговорном или ином стиле, в монологической или диалогической форме, устно или письменно, согласно той или иной стратегии и тактике. Речевая интенция «является психическим денотатом перфомативного высказывания в речевом акте и в то же время мотивационно-целевым побуждающим субстратом такого же речевого акта» (там же: 110). Продолжая эти размышления, мы отмечаем, что, с одной стороны, речевая интенция – это своеобразный психический денотат соответствующей