Не сразу до меня дошло, что я видела нечто подобное на демонах, что приезжали зимой в МАМ, только их воротники и манжеты были расшиты голубым, зеленым, красным и даже белым. На этом же вышивки не было.
«Еще вышивать заставит», – недовольно подумала я, раздеваясь.
Костюм сел как если бы его по мне шили. Даже сапоги подошли так, что с трудом можно было отличить, где заканчивается голенище и начинается ткань брюк.
Бросив мимолетный взгляд на свое отражение, невольно поежилась. Уж больно строго я смотрелась в такой одежде. С такой девушкой лучше не спорить.
– Ну как? – спросила я, выходя из примерочной к ожидающим меня мужчинам. – Круто, да? Авторитетно смотрюсь, м?
– Если тебя не знать, то вполне, – хмыкнул Лео, хотя смотрел на меня с каким-то затаенным восторгом или грустью, так и не поймешь сразу. А может, память о былых летах всколыхнулась, когда он увидел меня в традиционной одежде. – Но кое-чего не хватает, подойди-ка ко мне, – поманил он меня пальцем, так и не отведя глаз.
– Знаю, вышивки нет, – кивнула я, шагая к нему. – Но я тебе сразу говорю, я могу сшить два края ткани, но вышивать не умею совсем, так что учти! – во избежание невозможных заданий решила предупредить сразу.
– Я сам вышью, – усмехнулся он, – иди сюда.
Когда я подошла к нему совсем близко, оказавшись перед креслом, в котором он сидел, Лео так и не встал.
– Дай руку, – попросил он, заглядывая мне в глаза.
Сама не знаю почему, но от этой его просьбы сердце стало предательски биться слишком шумно и нестройно.
– Да не съем я тебя, – усмехнулся Лео, услышав изменения моего сердцебиения.
Проклиная себя за такую несдержанность, я медленнее, чем должна была бы, протянула ему руку. Когда его пальцы нежно коснулись кисти, тепло и странное волнение проникли в мое сердце. Он так же медленно притянул мою ладонь к губам, так и не отводя своих бездонных золотых глаз, и продолжал удерживать мой взор своим, словно ловя каждый мой вздох и жест, наслаждаясь моим замешательством. Он обольстительно усмехнулся, когда его губы едва ощутимо накрыли мой указательный палец, хотя от одного этого у меня перехватило дыхание. Он не разрывал этого зрительного контакта, прекрасно зная, как действует на меня такая его близость. Я забыла обо всем: и о костюме, и о какой-то там вышивке. Что я тут вообще делаю? Единственно острым желанием было стать с ним еще ближе, чтобы он не останавливался в своем поцелуе.
И в этот момент он укусил меня! Так больно, что я, не выдержав, едва не заплакала. И сама не знаю, как удержалась, чтоб не треснуть ему по лбу чисто рефлекторно.
Попыталась вырвать руку, но он не дал мне сделать этого, продолжая удерживать ее, легко подул на ранку.
– Ну прости, прости, – уговаривал он меня. – Слишком быстро заживает, если просто иголкой колоть, а нужно определенное количество крови. Не буду же я тебя резать. Вот так, – сказал он, когда я перестала вырываться, – а теперь оботри кровь о манжет на левой руке.
Спрятав предательские слезы, сделала так, как