Прямо химическая атака какая-то! 14 февраля следует очередной подрыв польского подкопа, при этом гибнет руководивший работами французский инженер[70].
Но зима с весной приносят Шеину и его товарищам не только радости, но и лишения: в городе достаточно ржи, овса, а также оружия, пороха и боеприпасов, но вот дров и сена не хватает, да и вода плохая. Приходится постоянно делать вылазки, чтобы запастись всем этим, а это неизбежные потери в людях. Но качественной питьевой воды всё равно не хватает, и начинаются болезни: зимой ежедневно хоронят по 30–40 человек, а к весне и вовсе по 100–150[71]. В массовом порядке умирает скот, в конце концов резко взлетают цены на многие продукты. Плохие вести идут и со стороны Москвы: 3 мая там внезапно умирает один из немногих остававшихся у царя талантливых и победоносных воевод – его 24-летний племянник Михаил Скопи́н-Шуйский (поговаривают, что он по царскому повелению был отравлен)[72], на помощь которого так надеялся Шеин. А в конце мая защитники города видят, что в польском лагере появились огромные пушки – осадная артиллерия.
По приказу короля командование к тому времени переходит к 55-летнему воеводе Яну Потоцкому (на следующий год ему будет суждено сложить под стенами Смоленска свою голову)[73]. Вскоре к его войску присоединяются ещё около пятнадцати тысяч казаков[74]. Бомбардировка города возобновляется с новой силой – и с более сокрушительными результатами. Но Шеин рук не опускает. Сразу же за городскими каменными стенами по его приказу сооружается вторая, земляная, основу которой составляют деревянные срубы. Воевода резко усиливает артиллерийский обстрел позиций противника, причём так, что поляки оказываются вынужденными рыть свои подкопы лишь по ночам. Защитники города выигрывают ещё несколько недель. Они знают, что им на помощь выступила из Москвы большая царская армия, и ждут её как манны небесной.
Но тут приходит страшная весть: 4 июля под деревней Клушино[75], примерно в 250 километрах к северо-востоку от Смоленска, царские войска терпят сокрушительное поражение от того же гетмана Жолкевского[76]. А 18 июля[77] огромные ядра польской осадной артиллерии пробивают в городской стене брешь[78]. Шеин знает о катастрофе под Клушино и предлагает переговоры. Он выезжает из города в поле, встречается с польским командованием и заявляет, что готов поступить так, как прикажет ему Москва. Фактически это означает предложение о приостановлении военных действий, но Потоцкий воспринимает это как слабость русского воеводы, на перемирие не соглашается и требует немедленной сдачи. Михаил Борисович возвращается в Смоленск, и через несколько часов начинается штурм. К пролому устремляется немецкая и венгерская пехота, а с другой стороны к стенам бросаются со штурмовыми лестницами запорожцы – это отвлекающий манёвр. Наёмники врываются в пролом, наталкиваются на возведённую Шеиным земляную стену и к полудню откатываются назад (ещё раньше отступают