на превосходство отсекло их от истины и сделало даже хуже язычников, закона не знавших, но зато и более открытых для восприятия Христовой веры (предрасположенность языческих народов к грядущему обновлению во Христе для Илариона символизируют волхвы, принёсшие дары младенцу Иисусу).
Таким образом, народы земли проходят в своём развитии через два состояния: «идольского мрака» и богопознания. Первое состояние – это рабство, блуждание во тьме, «непроявленность» исторического бытия, второе – свобода, полнота исторических сил, разумное и уверенное созидание будущего. Переход из одного состояния в другое знаменует вступление народа в пору исторической зрелости. С этого момента национальная история вливается в мировой исторический поток.
Распространение благодати, как оно рисуется в «Слове», – пространственно-временной процесс. Одни народы вовлекаются в него раньше, другие позже. Взор Илариона обращается к Русской земле, которая вслед за другими странами, в положенное ей время, познала истинного Бога: «Вера благодатная по всей земли простёрлась и до нашего языка (народа) русского дошла… И вот уже и мы со всеми христианами славим Святую Троицу…». Величие и значимость происшедшей на Руси перемены Иларион даёт почувствовать рядом сильных противопоставлений прошлого и настоящего: «Уже не идолослужителями зовёмся, но христианами… И уже не капище сатанинское сооружаем, но Христовы церкви зиждем. Уже не закалаем бесам друг друга, но Христос за нас закалаем бывает и дробим в жертву Богу и Отцу. И уже не жертвенную кровь вкушающе погибаем, но Христову пречистую кровь, вкушая, спасаемся…».
Знаменательно, однако, что в тоне Илариона преобладает восхищение дарами благодати. Заблуждения и ужасы эпохи «идолослужения» лишь оттеняют радость преображения. Так бабочка смотрит на покинутый ею кокон. Произошла метаморфоза – чудесная и вместе с тем неизбежная. Иларион снова подчёркивает, что принятие Русской землёй христианства было предусмотрено в божественном плане мировой истории: «Сбылось у нас реченое [пророками] о языцех». Из этого следует, что и дохристианская история Руси имеет непреходящее значение. Языческое прошлое – это не то, что должно быть осуждено, отвергнуто и забыто, а то, что подлежит спасительному исцелению. Крещение не разрывает, а скрепляет связь времён. Освещая лучами благодати настоящее и будущее, оно бросает провиденциальный свет и на пройдённый путь, который теперь получает своё историческое оправдание.
Нерасторжимое единство двух эпох русской истории – языческой и христианской – в «Слове» олицетворяет князь Владимир. Воздавая хвалу крестителю Русской земли, Иларион славит вместе с ним свою страну, сумевшую за недолгий исторический срок встать вровень с великими державами мира: «Хвалит же хвалебным гласом римская страна Петра и Павла, от них уверовавшая в Иисуса Христа, Сына Божия, Асия и Эфес, и Патмос – Иоанна Богослова. Индия – Фому, Египет – Марка. Все страны, и города, и народы чтут и славят каждый