пятьсот лет назад, имел обыкновение начинать каждое свое высказывание со слова «возможно». Если его спрашивали: «Существует ли Бог?» – он отвечал: «Возможно». Тогда его совсем не могли понять; как можно сказать: «Возможно»? Либо Бог существует, либо нет. Кажется, все логично и просто: «Если Бог существует, он существует; если нет, значит нет. Что значит „возможно“?»
Теперь его можно понять. Махавира использовал тот же самый язык в религии, который Альберт Эйнштейн использовал в физике. Эйнштейн называл это теорией относительности. Махавира называл свою философию точно так же – сапекшавад – теория относительности. Ничто не абсолютно, все гибкое, текучее. В тот момент, когда вы что-то сказали, оно уже не является тем же самым. Вещей не существует, говорит Махавира, существуют только события.
То же самое говорит современная наука – что в мире не существует вещей, существуют только события. И мы не можем ничего утверждать абсолютно, мы не можем сказать, что «это так». Если кто-то утверждает абсолютно, что «это так», он ведет себя глупо. В прошлом такого человека считали бы человеком знания; чем больше он был уверен, тем больше считалось, что он знает. Неуверенный человек, сомневающийся человек считался невежественным.
Именно поэтому Махавира не мог оказать большого влияния на мир; он пришел слишком рано, он пришел раньше своего времени. Его время – сейчас, сейчас его бы понял ученый, сейчас его бы поняли самые ясные умы мира. Но он говорил с обычными людьми, с толпой, которая не могла понять его сьядавад – его вечное «возможно». Люди хотели конкретного знания: «Есть ли Бог?» А Махавира отвечал: «Возможно. Да, – в каком-то смысле можно сказать „да“, а в каком-то „нет“. И то и другое верно, одновременно правильно».
Теперь время пришло. Не пытайся ничего примирить, иначе это будет что-то фальшивое. Просто понаблюдай, глубоко посмотри на вещи, как они есть. Они уже в мире, в Существовании нет конфликта. Все противоположности дополняют друг друга.
Ты говоришь: «Медитативность и науку трудно примирить».
Если ты пытаешься их примирить, тогда это не просто трудно, это невозможно. Это невозможно сделать. Ты сойдешь с ума – само усилие примирить их сведет тебя с ума. Избегай такого усилия. Наоборот, лучше просто понаблюдай.
Жизнь парадоксальна. Она уже синтез парадоксов; в ней уже встречаются противоположности. Все, что нам нужно, это зеркально-чистое сознание, чтобы жизнь отражалась в нем такой, какая она есть. И в этом отражении вы сможете увидеть встречу противоположностей, встречу Востока и Запада, встречу религии и науки.
Ты говоришь: «И, тем не менее, создание картины, написание стихотворения и решение научной проблемы приносят одинаковую радость. Одинаковую радость!»
Да, это возможно, потому что искусство находится точно посередине – между религией и наукой. У искусства есть качества и науки, и религии. Одна сторона искусства научна – это технологическая сторона. Поэтому ученый может писать картину и наслаждаться