быть социалистическими или буржуазными. Учебник по таксации подвергался несправедливой критике, но, наконец, вышел из печати и в последствие многократно переиздавался.
Пройдут годы и закатится звезда временщиков лесной науки, а авторитет отца, как ученого, только укрепится и получит общее признание.
В Воронежском сельскохозяйственном институте ситуация была еще более трагичной. Профессора В. И. Иванов, Ф. Н. Чириков, А. Н. Минин, И. В. Якушкин, А. Я. Закс были арестованы и осуждены на большие сроки, якобы за принадлежность к различным вредительским группам (Чаянова, Кондратьева). Доносительство и наушничество процветало. Никто толком не мог понять, в чем вина профессоров и как они могли влиять на общественное положение. Кто-то упоминал ночные сборища в отдельных квартирах, но на самом деле заядлые преферансисты меньше всего походили на заговорщиков.
Чаянов, Кондратьев, как ученые, реабилитированы. Их «вина» заключалась в протесте против политики сплошной коллективизации. В то же время, их точка зрения могла находить отклик в умах профессоров Воронежского сельскохозяйственного института. Практической враждебной деятельностью они не занимались.
Детство
Мое детство началось в Воронеже, куда переехали мои родители. Два года младенчества в Брянском опытном лесничестве в моей памяти не отмечены. Первые впечатления, к сожалению, относятся к самым тяжелым голодным годам – двадцатым. Однажды мне дали выскрести дно чугуна из-под пшенной каши. Любовь к пшену и пшенной каше сохранилась по сие время, она по-прежнему остается одной из самых любимых.
Одним из ярких воспоминаний детства была зимняя поездка на Рождество в соседнее лесничество. Вечером за нами приехали на лошади, которая была запряжена в просторные сани. Мы погрузились всей семьей на подостланное сено поверх соломы, сверху накрылись полостью, отороченной мехом, и в таком теплом погружении поехали по заснеженному лесу в ясную морозную ночь. Темное небо с яркими звездами создавали какую-то сказочную картину отрешенности, а скрип полозьев и слегка слетающие хлопья снега с веток деревьев возвращали к действительности.
Вот мы в деревянном доме лесничего, хорошо нагретого печами, с запахом хвои большой елки, украшенной большими фигурками, искусно вырезанными из моркови, свеклы, фантиками от конфет и яблоками.
Большое впечатление от зимней дороги и от тепла в доме буквально усыпили меня, и я в гостях заснул, испытав блаженство покоя и комфорта. Многие мероприятия, в которых приходилось участвовать или лично организовывать, не оставили такого сильного воздействия, как сказочный зимний лес и тепло уютного дома. Иной раз подумаешь как немного нужно для человеческого счастья.
Путешествуя с отцом по воронежским лесам, мы останавливались на лесных кордонах у лесников, которых отец знал лично. Он использовал эти