крестьянишек мучит, – подумал чиновник. – Сколь раз жалобы до нас доходили. Да разве было можно наказать её? Она-то знает, где и кого подмазать. Да и родни влиятельной у грешницы премного. Поди тронь такую. Шею свернут как куренку».
Сам Иван Александрович не раз получал от Салтыковой богатые подношения, и отдавал приказы всякие дала против почтенной дворянки прекратить, а крестьянишек, что подвали на неё челобитья он велел для острастки бить батогами и возвращал их помещице. В суть дела он никогда не вникал, не желая себя утруждать понапрасну. Такой совет дал ему Дурново.
Но сейчас это дошло до Петербурга, до самой императрицы.
А что она за человек и чего можно от неё ждать? Этого статский советник не мог знать. Она только недавно пришла к власти, свергнув своего мужа, законного императора Петра Федоровича, коего Бергоф весьма почитал, ибо его назначила наследником сама почившая государыня Елизавета Петровна. А могла ли дочь Петра Великого желать худа своей стране?
В Петре Федоровиче была кровь Великого Петра I. А вот кто такая эта самая Катерина II? Немка из захудалого княжества Ангальт-Цербстского и папаша её всего лишь в генерал-лейтенантах при короле Фридрихе Прусском служит. А императора всероссийского она пристукнула – не побоялась.
Вернее император, судя по указам из столицы, от власти отрекся сам и через день помер от гимороидальных колик. Но Иван Александрович знал, что не все здесь чисто. Императрица подняла в столице гвардейские полки при помощи братьев Орловых и свершила переворот. Иными словами государственное преступление. Но сие так можно было бы классифицировать только в том случае, если бы заговор не удался. А удавшийся переворот называли уже не переворотом, а законным переходом власти в руки государыни самодержавной императрицы Екатерины Алексеевны.
Чиновник сам испугался своих мыслей и быстро перекрестился.
«Хотя с мыслей пошлин не берут и то добро, – подумал статский советник. – А то не дай господь, про такое кто узнает. Тогда не токмо действительного статского советника не получу, но и голову потеряю».
Думать про такое не хотелось. Завтра он передаст все эти бумаги в руки коллежского секретаря Соколова. И пусть он разбирается в салтыковских преступлениях.
Это был также совет Дурново.
– Что скажешь, Федор Петрович на сие? – спросил он, протянув Дурново лист с гербом.
– А чего говорить?
– Дошло дело до самой государыни!
– Дак не государыня в сем деле разбираться станет. Да и далеко до государыни. А Салтыкова рядом. А имеет сия барыня связи великие. И родни много у ней влиятельной. А в России, Иван Александрыч, мстит родня. Запомни сие.
– И чего делать-то?
– Назначить на сие дело Соколова.
– Коллежского секретаря5?
– Его самого!
– А зачем именно Соколова?
– Честен, прям, смел, и родни влиятельной не имеет. Из Петербурга ему под пару такого же пришлют.
– Из