них свои традиции, – ответил Урджин. – И не могу сказать, что они настолько уж дикарские. Например, в семье принято почитать старших, не говоря уже о муже, если девица замужем.
– Ну и что это, как не добровольное рабство? Если тебя прельщает перспектива совместной жизни с безропотной страшилкой, которая верит, что ты вправе распоряжаться ее жизнью, так тебе и надо! Клермонт такого бы никогда не потерпела. Она женщина, которая знает себе цену.
– Сафелия, – зашипел Урджин, – немедленно выйди из-за стола и прогуляйся где-нибудь с Камилли!
– Но Урджин…
– Я сказал – немедленно!!!
Сафелия и Камилли молча поднялись и, принеся извинения присутствующим, удалились из зала.
Урджин остался наедине со своими мыслями. Что-то странное творилось в его голове. С одной стороны, он прекрасно понимал абсурдность происходящего, однако какое-то чувство ответственности перед не знакомой ему пока девушкой брало верх над здравым смыслом. «Малышка». Урджин улыбнулся сам себе. Пусть будет малышкой.
Сафелия и Камилли в молчании бродили по коридорам этой чудной резиденции. Мрачный дворец, выложенный из больших серых отесанных камней, наводил на них тоску. Каменные стены были украшены большими коврами самих разных цветов, а на некоторых из них были вытканы чьи-то портреты. Все коридоры освещал приглушенный свет маленьких лампочек, вмонтированных в стены, пол и потолок. Каждая дверь здесь была деревянной, кроме того, открывались они не автоматически, как привыкли доннарийцы, а вручную.
Не только эта резиденция, но и вся планета Олмания казалась чужакам какой-то древней. И пусть в этих местах и было свое очарование, например, обилие зеленых лесов и полей, цветущих растений, небольших поселений с маленькими зданиями из камней и ракушечника, все равно: до блистательной Доннары этому месту было еще очень далеко.
Камилли и Сафелия бесцельно плутали по коридорам, пока совершенно случайно не вышли к посадочной платформе межгалактических кораблей. Оказавшись на мостике, заставленном коробками и ящиками, они сверху могли наблюдать за происходящим внизу. Знакомые голоса заставили их пригнуться и спрятаться за одним из картонных укрытий. Внизу разговаривали император Науб и его племянник Стефан, которых их брат в эту минуту ожидал в церемониальном зале.
– Стефан, я же просил вас двоих не выкидывать фокусов в этот день! – злился Науб.
– Я не могу повлиять на нее. Она слишком свободна в собственных суждениях и действиях.
– Влиять на эту девицу твоя непосредственная обязанность, пока она живет с нами!
– Я знаю, дядя. Но рассуждать об этом сейчас не имеет смысла. Она уже вернулась.
В этот момент на перрон бесшумно опустился небольшой межгалактический корабль. Дверь в грузовой отсек открылась, и оттуда высыпала толпа маленьких детей, перемазанных копотью, и в рваных одеждах. Это были явно навернийские дети: с темно-фиолетовыми волосами и бледной кожей. Все они, страшно напуганные, просто молчали. Вслед за ними показались две фигуры в черных