улыбнулся.
– Не глупи, – мягко произнёс он. – Тебе не за что извиняться. Хорошо, что Жак был рядом и позвал на помощь. – Тут Нэд нахмурился. – Кстати, что вы с ним делали на участке мистера Геффингтона?
– Мне показалось, что я увидела там какую-то тень. Поэтому решила проверить, не тот ли это преступник, который уничтожает кабачки…
– Нэнси! – прогремел мой папа, врываясь в палату. – Ты в порядке? Что случилось?
Нэд поднялся и отошёл в сторону, уступая ему место у кровати. Я слабо улыбнулась. Красивое лицо моего отца помрачнело от тревоги.
– Всё в порядке, па. Ничего мне не будет. У нас, Дрю, головы крепкие!
Мы с Нэдом кратко рассказали ему о том, как всё произошло.
– Врач говорит, Нэнси быстро поправится, сэр, – продолжил Нэд. – Он хочет понаблюдать за ней день-другой, но просто на всякий случай. Через несколько дней она будет как новенькая.
– Слава богу, – сказал папа и наклонился поцеловать меня в лоб. – Так, Нэнси, о чём ты там говорила, когда я только вошёл? Неужели ты пострадала, когда расследовала то глупое дело о кабачках?
– Не совсем, – поспешно заверила его я, поскольку он выглядел заметно обеспокоенным.
Мне вовсе не хотелось, чтобы папа заставил меня бросить это дело, решив, что оно чересчур опасное.
– Это всё моя неуклюжесть. Я поспешила и споткнулась на ровном месте.
– Хм-м, – протянул папа. Похоже, мои слова его не убедили.
– Кстати, – добавила я, – мне хочется рассказать тебе о другом расследовании, за которое я взялась.
Сегодня утром папа уехал играть в гольф до того, как я встала, и мне не удалось поделиться с ним историей об украденном яйце Фаберже.
Теперь мне хотелось получить от него совет. Есть ли что-то полезное в том, что я узнала на вечеринке? Пьер слишком остро отреагировал на то, как я «обвинила» его друзей. Может, он знал что-нибудь? А что насчёт подозрительного поведения Жака? Правда ли я упала со ступенек? Или меня столкнули?
Не успела я ничего сказать, как в палату торопливо вошла медсестра.
– Ладно, вы двое, – строго произнесла она. – Как видите, она жива и здорова. И никуда не денется, так что завтра сможете ещё с ней поговорить. А сейчас, боюсь, приёмные часы уже закончились.
Я думала, папа примется с ней спорить. Он умел быть убедительным, когда хотел. Ему вполне удалось бы немножко продлить время.
Однако вместо этого папа тяжело вздохнул и снова поцеловал меня в лоб.
– Отоспись, солнышко. Завтра увидимся.
На следующее утро медсестра принесла мне завтрак.
Когда она опустила поднос на прикроватный столик и стала поправлять моё одеяло, я спросила:
– А скоро ко мне начнут пускать посетителей?
– Боюсь, придётся ещё несколько часов подождать, моя хорошая, – бодро ответила медсестра. – Ты только не переживай. Уверена, твои близкие придут сразу, как только смогут.
Я ощутила укол разочарования. Голова у меня уже прояснилась,