и вместе с РЯТ и «Тара-рахасьей» Брахмананды (XVI в.). Для этих публикаций были использованы манускрипты, найденные в Бенгалии [Bhattacharyya 2005: 107]. В 1970 г. новое издание ЧЧТ (под названием «Маха-Чиначара-сара-тантра») увидело свет в Аллахабаде [Mahā-Cīnācāra-sāra-tantra 1970]. В 1996 г. еще одно издание тантры было опубликовано в составе сборника «Тантрасанграха» [CīnācāraTantra 1996]. Мною же было использовано бенаресское издание памятника, вышедшее в 2018 г. [Cīnācāram 2018]. Это издание содержит комментарий на хинди «Нирмала», автором которого является Рупеш Кумар Чаухан (комментарий, кстати, назван так по имени супруги автора [Ibid.: 28]). К сожалению, мне оказался недоступен перевод ЧЧТ на немецкий язык, выполненный Марион Майсиг [Meisig 1988].
Л. Бернацки включает ЧЧТ в состав группы тантрических текстов, объединенных как предполагаемым местом происхождения (Бенгалия и Ассам), так и мировоззренческой направленностью. В эту группу также входят такие тантры, как ГТ, ГСТ, МТ, НСТ, ПкТ и ЙониТ. Во всех этих текстах постоянно говорится о необходимости почитания женского начала. Это отношение составляет часть особой практики, именуемой Бернацки «KaliPractice», в центре которой находится женщина [Biernacki 2007: 13, 150].
На бенгальско-ассамское происхождение памятника указывает упоминание в нем знаменитой питхи Камакхья на горе Нила, расположенной как раз в Ассаме (старинное название страны – Камарупа). Питхами (pīṭha, букв. «пьедестал») именовались святые места шактистов, возникшие там, где, согласно общераспространенному преданию, упали члены тела богини Сати, после того как она погибла, не вынеся оскорбления, нанесенного ее отцом Дакшей Шиве). В Камарупе упала йони – лоно Сати [Eck 2012: 257–300], благодаря чему это место считается наделенным особенно мощной энергией. В Ассаме издревле были распространены культы грозных богинь, оргиастические обряды и магия. Недаром М. Элиаде назвал Ассам «тантрической страной» par excellence [Элиаде 2012: 213; Kakati 1948: 1].
Кроме того, в тексте ЧЧТ мудрец Васиштха (vasiṣṭha) именуется Вашиштхой (vaśiṣṭha). Эта фонологическая особенность, на которую указывает Л. Бернацки, характерна именно для северо-востока Индии, и подобное мы наблюдаем также в БНТ [Biernacki 2007: 154, 244].
ЧЧТ – достаточно позднее произведение, по мнению М. Майсига и Г. Бюнеманн, оно было создано около 1700 г. [Bühnemann 1996: 476]. А. Паду относит его к XVII в. [Tāntrikābhidhānakośa 2004: 249]. Присутствие Вишну в ЧЧТ позволяет отнести ее к группе тантр, отмеченных влиянием вишнуизма. Гудриан даже называет эти тантры «Kālī-Viṣṇu Tantras» [Goudriaan 1981: 82]. По его мнению, данные тантры были созданы после вишнуитского возрождения в XVI в., связанного с именами Чайтаньи и Шанкарадевы. Это дает основание предположить, что ЧЧТ возникла с XVI по XVIII вв. [Biernacki 2007: 157–159].
Китай, Тибет, Монголия?
Само название памятника представляет большой интерес. Слово cīna обычно на санскрите означает «Китай» (во множественном числе – «китайцы») [Apte 1988: 210, Monier-Williams 2005: 399] (от названия первой династии китайских императоров Цинь, отсюда происходит и английское China), а слово ācāra – «поведение, способ действия, обычай, практика» [Apte 1988: 77]. В МнДхШ (10.44) чина упоминаются в перечне племен кшатриев, ниспавших до состояния шудр из-за нарушения священных обрядов и неуважения к брахманам [Законы 1992: 219]. Таким образом, получается нечто вроде «тантры китайского пути».
Кроме того, в тексте фигурирует слово mahācīna (букв. «великий Китай») [Monier-Williams 2005: 795], а сам текст носит еще названия «Махачинасара-тантра», «Махачиначарасара-тантра» и «Ачарасара-тантра» [Goudriaan 1981: 23].
Исследователи обычно считают, что Чина и Махачина служат названием одной и той же страны. Х. Шастри, оспаривая утверждение, что Чина – это Китай, указывает, что в легендах о приходе Васиштхи в Махачину, содержащихся в ЧЧТ и других текстах, всегда говорится о склонах Гималаев, стало быть, речь идет о районах Тибета, граничащих с Индией [Shastri 1998: 14–15]. По мнению Б. Какати, Махачина – это Тибет [Kakati 1948: 31]. Туччи отождествляет Чину с Канаваром в долине реки Сатледж [Tucci 1971: 549–550]. Бхарати полагает, что Чина охватывала все земли к северу от Гималаев, Тибет и по меньшей мере части Монголии и Западного Китая. Он указывает на то, что Угратару в ПкТ называют «почитаемой северянами» (auttarīyaiḥ ārādhitā). Исследователь считает, что речь идет именно о тибетцах, но не о кашмирцах или непальцах, потому что эта богиня не почитается ни в Кашмире, ни в Непале [Bharati 1975: 60–61, 79]. По мнению Багчи, Чина – это Монголия [Bagchi 1939: 46–47], в то время как Леви указывает на Китай [Lévi 1905: 347]. Сиркар на основе собственной интерпретации ШСТ (III. 7.48–49) отождествлял Чину с Тибетом и Махачину с Китаем [Sircar 1971: 103–104]. Согласно же Д. Уайту, слово mahācīna могло использоваться одновременно для обозначения Китая и Тибета [White 1996: 64]. А Паду полагает, что под этими обозначениями скрывается Ассам или же, возможно, Тибет [Tāntrikābhidhānakośa 2004: 249].
Хотя термин «чиначара» встречается уже в РЯТ (16.25; 64.55–65, 113), связанные с чиначарой обряды подробно описываются только в НилаТ (главы 9–10) и особенно в ЧЧТ [Bühnemann 1996: 476]. Кроме того, чиначара упоминается в ЙониТ (8.9–10) и БНТ (4.106). Ссылаясь на мнение ряда исследователей (Леви, Багчи, ван Гулик), Н. Бхаттачарья полагает, что термин «чиначара» связан с тем, что индуистский тантризм может являться плодом китайского (прежде всего даосского) влияния [Bhattacharyya 1960: 143; Bhattacharyya 2005: 98–109]. Он также обращает