погрозила пальцем экскурсовод. – Сейчас всё увидите сами.
Потом вежливо обратилась к учительнице:
– Провести для вас экскурсию?
– Конечно! – обрадовалась Марья Ивановна.
– Тогда, прошу за мной.
Экскурсовод водила ребят по залу от картины к картине. Её рассказ был интересен, но ещё большее удовольствие Соне доставляло просто смотреть на открывшуюся ей красоту. Времена года, пейзажи, натюрморты, портреты… Дамы в пышных бальных платьях и вполне современная одежда, старинные кареты и современные автомобили, архитектурные шедевры дворцов и дома-коробки. Картины завораживали. Казалось, мастер, сотворивший их, жил вне времени сам и погружал во вневременье каждого, кто прикоснулся к его искусству.
Картины представлялись Соне не нарисованными, а живыми. И чем дольше задерживался взгляд на какой-либо из них, тем сильнее было ощущение, что не она, Соня, настоящая девочка, а там, за позолоченной рамой настоящая жизнь. Вот листья колыхнулись от лёгкого ветерка, вот кролик, заметив Соню, притаился на грядке в морковной ботве, как застигнутый врасплох воришка. У него чуть подрагивал носик. Конечно, это обман зрения. Но девочку не покидало ощущение, что стоит чуть отвернуться, и кролик удерёт. Соня даже специально зажмурилась, но открыв глаза, обнаружила воришку на той же грядке. Соседняя картина вообще ввергла девочку в лёгкий шок. Прямо из неё на Соню ехала машина. Конечно, она знала, что нарисованные автомобили не могут по-настоящему ездить, и эта машина, выезжая из перспективы, не увеличивалась, но… она ехала! И при этом Соня могла поклясться, что слышала звук автомобильного клаксона! Живые картины одновременно восхищали и пугали. Но страх этот был от благоговения, а не от ужаса.
К экскурсии 4 «А» иногда присоединялись другие посетители музея, с интересом слушали об истории создания того или иного шедевра, о людях и событиях, запечатлённых художником. Некоторые даже что-то записывали в блокноты, некоторые, послушав немного, отставали от школьной группы, предпочитая самостоятельно бродить по залам.
При переходе в третий зал, ребята начали уставать. Когда класс был уже на втором этаже, заскучавший Рома Алиев вдруг вспомнил, о чём им в четверг рассказывала учительница.
– Извините, что прерываю, Ирина Сергеевна, – обратился он к экскурсоводу, прочитав её имя на бейдже, – нам всё это очень интересно. Однако не могли бы мы прерваться от подробного изучения картин и послушать, что же случилось с самим художником, Глебом Юрьевичем Звездочеевым? Расскажите нам, пожалуйста.
Его тут же поддержало множество голосов:
– Да!
– Пожалуйста!
– Как он погиб?
– Расскажите!
Ирина Сергеевна была немного удивлена, однако чувствовалось, что хранительнице звездочеевской летописи приятен интерес подрастающего поколения. Поэтому она ответила:
– Ладно, хорошо. Думаю, нам это нисколько не помешает. Наоборот, будет даже полезно.
Она откашлялась.
– Расскажу