Юрий Горюхин

Встречное движение


Скачать книгу

с трамваем автомобилем изобретателя Вавилкина Эдуарда Львовича, когда заметила уплывающий вдаль магазин «Буратино».

      – Проехали, дуры! Скорее пошли!

      Тетя Зина медленно открыла двери и стала с равнодушным осуждением смотреть, как выпрыгивают из трамвая Оксанка, Иринка и Светка.

      В вагоне остались Грогин и Епейкин Стас.

      Епейкин Стас взвесил на левой ладони правый кулак: если завинтить этому чайнику в ухо, то можно будет потом отобрать у него кошелек и широко угостить разливным пивом шумную толпу товарищей по интересам.

      Грогин заглянул в зрачки Епейкина Стаса:

      – Этот трамвай до «Строительной» идет или дальше?

      – Кажется, дальше.

      Трамвай номер двадцать три действительно проехал «Строительную» и на «Бульваре Славы» Грогин оставил Епейкина Стаса вырисовывать длинным ногтем большого пальца на податливом дерматине сиденья напротив зигзаги молний, различные кресты и приятные образованному человеку буквы латинского алфавита.

      Сафиулла распахнул настежь дверь, уперся руками в косяки, перегородив весь дверной проем и щурясь в тусклый свет лестничной площадки:

      – Это ты, что ли, Грогин?

      – Здравствуй, Сафиулла.

      – Здравствуй, проходи.

      Сафиуллу мотнуло от одной стенки к другой.

      – Ты все еще в запое?

      – Чего?

      – Ничего, просто хотел сказать, что твои трезвые картины мне нравятся больше, чем многоцветные салюты и спирали мутного сознания.

      Сафиулла взгромоздился на тяжелый дубовый табурет и по-турецки поджал ноги.

      Грогин с внимательно поднятой головой прошелся вдоль стен с висящими на гвоздиках картинами, фотографиями, плакатами, приличными и неприличными предметами. Около большой фотографии полуобнаженной Даши Лозье Грогин остановился.

      – Интересная девушка. Чья работа?

      – Десять раз уж спрашивал – Ванька Печко, кто еще может уговорить женщину раздеться. Как услышат его кастрированный голосок, так сразу и раздеваются.

      – Ты ревнуешь?

      – Чего мне ревновать, она мне бутылку должна, еще я ревновать буду!

      Огромное черное кожаное кресло всосало в себя Грогина, как-то само собой образовалась пауза, в течение которой Грогин никак не мог решить, что лучше: предложить выпить пива или же сразу сослаться на глубокую занятость. Но легкий, похожий на ноту ми в седьмой октаве, звонок оживил обстановку. Сафиулла, оставляя мелкотрясущийся табурет и задумчивого Грогина, бросился открывать дверь.

      Сафиулла расплылся в улыбке и за три секунды застенчиво потрогал недельную щетину, что-то поискал в карманах, потер вспотевшие ладони и закончил все гимнастическими построениями из длинных пальцев фигообразных конструкций.

      – Проходи, Даша.

      Даша перешагнула порог и достала из пакета бутылку лимонного ликера:

      – Это тебе мой должок, ничего, что такая бутылка?

      – Да, конечно, ничего, сейчас мы ее и разопьем.

      Даша уже почти кивнула головой, но у Сафиуллы из дырки в