не спросят. А свой гонор ты для «Живых и мертвых» побереги, мы тут и сами не пальцем деланные, понял? Ты меня хорошо понял, Ромео хренов?
– Меня зовут Эйнар, Виктор Геннадьевич, -всё с той же пугающей бесстрастностью напомнил парень, – я не собирался с вами ссориться, у меня были совсем другие намерения, но вы сами свели все к скандалу. Возможно, мне действительно не стоило приходить к вам с душой нараспашку, Рина не зря этого не одобряла. Нам следовало и дальше вешать вам лапшу на уши, а в апреле я бы ушел в армию, и проблема рассосалась бы сама собой. Но я хотел быть с вами честным, я думал, вы зауважаете меня за прямоту и не будете запрещать Рине со мной встречаться, но всё получилось наоборот…
– Возвращайся в свои трущобы и, чтобы ноги твоей здесь больше не было, – защищающей родное гнездо наседкой двинулась на Эйнара мама, – оставь девчонку в покое или я в полицию обращусь, и ты вместо армии в колонию отправишься!
– Мама! – встала между парнем и родителями я, – если ты это сделаешь, я тебя никогда не прощу!
– Рина, тебе лучше помолчать! – попыталась оттеснить меня в сторону маму, но я намертво приросла к полу, – что ж, уперлась рогом в землю, да? Хорошо, тогда выбирай, раз ты уже такая взрослая. Либо вы расстаетесь, либо я немедленно иду в участок и пишу на твоего дружка заявление.
– Какое заявление, мама? – впала в бешенство я, – Эйнар не нарушал закона!
– А это не важно, – мрачно бросил парень, в отличии от меня, давно не питающий иллюзий касательно торжества правосудия, – пробьют по базе, увидят, что я на учете и особо разбираться не будут. Скажет Людмила Леонидовна, что я у нее в прихожей кошелек из сумки вытащил, и всё, приехали. Я могу хоть до утра доказывать, что это подстава и никакого кошелька я в глаза не видел, никто меня и слушать не захочет, я же из «Живых и мертвых», три привода, считай, опасный рецидивист, пора бы уже и по этапу пустить… Правильно я вас понимаю, Людмила Леонидовна?
– Мама, как ты можешь? -на миг лишилась способности к членораздельной речи я, – ты же это не серьезно?
– Еще как серьезно, – над переносицей у мамы залегли продольные линии морщин, и по опыту я знала, что точка невозврата пройдена, и обратного пути уже не будет, – я даю тебе выбор, Рина. Хочешь, чтобы твой Эйнар провел следующие несколько лет за решеткой, продолжай и дальше настаивать на своем, но если тебе небезразлична его судьба, прекрати с ним отношения, и он останется на свободе.
–Теть Люда, ну нельзя же так! – протестующе воскликнула затаившаяся в кресла Симка, про которую мы все успели благополучно позабыть, – они же любят друг-друга, и Эйнар, он, ну, по-моему, он нормальный парень!
– Я бы посмотрела на твоих родителей, если бы они узнали, что ты с таким «нормальным парнем» снюхалась, – отгрызнулась мама и уже чуть мягче добавила, – Сима, сиди помалкивай, мне Оля за твои похождения и так спасибо не скажет…
– Рина, не говори ничего, – на полуслове оборвал меня Эйнар, когда я уже открыла