Ваше Пустейшество! Я очень хорошо тебя поняла!
Это оскорбление – пережиток детства, когда мы еще играли в принца и принцессу. С тех пор, как он лишился пальца, я дразнила его этим издевательским титулом: Ваше Пустейшество. Да, он более чем заслужил этот титул. И пусть Элиа был наследником одной из семей-основателей, это не значит, что он черпал мудрость ложками.
Внезапно стало жутко тихо. Лишь пламя потрескивало своей согревающей песней, а река плескалась ночным пением.
Никто не возражал нашим наследникам. Вероятно, это было потому, что никто даже отдаленно не наслаждался этим маленьким триумфом вместе со мной.
Элиа закипел от ярости, а я почувствовала, как множество глаз заметалось между нами. Зан Захрай укоризненно покачала головой, а Яна с ужасом посмотрела на меня. Взгляд Элиа, однако, сразу отдалился на много миль. Он кивнул и исчез в тени пламени.
– Чего вы так уставились? – фыркнула я. – Позаботьтесь о приготовлениях к завтрашнему дню. Я все улажу, – добавила и неохотно побежала за ним.
Раньше я бегала за Элиа, потому что он был быстрее меня. Теперь сделала это, потому что мои слова причинили ему боль – даже если не планировала забирать их назад.
Я нашла его на том самом камне, где сидела чуть раньше. Его темные волосы переливались голубоватым оттенком в свете серебряной луны. Он швырял в реку мелкие камешки. Повторяющееся шлепанье и тихие голоса моего народа были единственным, что можно было услышать. Это и мое сердце, которое советовало мне бежать, прежде чем вся ситуация станет бесконечно неловкой.
Медный город строго смотрел на нас свысока. Гигантский.
Непробиваемый. Устрашающий.
Я закусила нижнюю губу и наконец взяла себя в руки.
– Извини, не хотела тебя обидеть, – прошептала я, что стоило мне немалых усилий. Но Его Пустейшество Элиа не счел нужным удостоить меня даже одним взглядом. Разозлившись, я уперла руки в бедра и повторила чуть громче. Снова никакой реакции.
Вместо этого он продолжал швырять камни в реку все быстрее и быстрее.
Шлеп-шлеп.
– Слышишь, ты, глухой индюк?
– Ты должна наконец повзрослеть, София, – сказал он, по-прежнему не глядя на меня. Если Элиа называл меня Софией, дело принимало серьезный поворот. Он делал так, только когда был по-настоящему зол. В последний раз Элиа назвал меня Софией, когда мы разбирали палатки во Фриоле. Именно там я ясно дала ему понять, что не нуждаюсь в нем. Не так, как он нуждается во мне.
Я заламывала руки и, не найдя подходящих возражений, в конце концов села рядом с ним. Впервые за несколько месяцев я не соблюдала безопасное расстояние между нами, которое сама же и навязала.
Луна отражалась в реке и танцевала в устойчивом ритме, перемещаясь по камням. Снова до меня донесся металлический запах прохладного вечернего ветра, который стелился вокруг нас невидимым шлейфом. Этот запах города был далеким воспоминанием. Одинаково жарким и холодным.