жди замужества. А та старшая ну до того вредная была, Дарьей её звали, что никто из парней девку не то что замуж не брал, да даже близко на гулянках не подходили. И такой у неё был дурной характер, что даже из-за забора всех доставала, дразнилась. И все сёстры её за это ненавидели. Ну ещё бы…
Ну и один раз своего отца так достала таким своим поведением, что он палкой ей нос перебил… Зачем? Говорю же, достала уже всех, додразнилась… И в конце концов прадед не выдержал! Он палку в сердцах и кинул, чтобы её от забора прогнать, да немного промахнулся… Погорячился… Короче, получилось, как получилось.
Ну и какие после такого вообще могут быть сваты? С кривым-то носом? Вот и отдали её за первого встречного-поперечного, лишь бы с глаз долой этакую ношу сбыть. Ещё же одиннадцать девок в доме подрастают…
Прадед в конце концов плюнул и выдал её за Никиту, пастуха сельского… Да лишь бы с рук этакую беду сбыть… А у того же ни паспорта… Да ничего за душой не было, ага… Ну, последнее в тот момент никого не интересовало по понятным причинам, а вот паспорт жениху для записи в церкви кум прадеда свой собственный отдал. Так с чужого паспорта и пошёл наш род… А у прадеда-то своя фамилия была Востриков… Да… Так что повенчали их скоренько. А там у молодой пары и отец мой народился.
В тысяча девятьсот двадцать четвёртом году Дарья Ивановна своим дурным характером так мужа достала, Никиту Григорьевича, что он от неё сбежал! И сына с собой забрал. И они вдвоём смываются куда подальше, аж на Дальний Восток, в Сучан…
Так что оно всяко с девками бывает…
А по материнской линии мы из терских казаков. Мать всё говорила, что «надтеречные» мы. И название станицы говорила, да вылетело оно у меня из головы. А фамилия у них была Шамрай. Это я точно помню! По Айгуньскому договору тогда же казаков активно переселяли на охрану границы… И с Дона переселяли, и с Кавказа.
Вот они и приехали тогда в Приморье, в станицу Медведицкую, на реку Уссури. Бабушка моя по матери, Евгения Марковна, вышла там замуж, за Коваленко Петра. Он железную дорогу в Ружино строил и тоже был переселенцем – приехал в Приморье из Черниговской губернии. Народилось у них семнадцать детей. Про всех не знаю, сколько их выжило, и кто из них куда делся, помню только про дядю Мишу и дядю Ваню.
Да, мать ещё про брата Марка часто рассказывала. Его же застрелили на глазах у семьи прямо на крыше родной хаты! В 905-ом году, когда восстание было… Он же тогда как раз во флоте служил, офицером во Владивостоке. Ещё помню, что фотографии были у нас, где он в морской форме…
Ну а куда все те фотографии делись после смерти родителей, теперь и не знаю. Пропали куда-то при переездах. Мы же много раз потом куда переезжали. Но об этом я чуть позже расскажу.
Как оно тогда с Марком-то получилось? А восстание-то быстро подавили, и они, революционеры-то, и разбежались все, кто куда. Он домой вернулся. И полиция его брать пришла, арестовывать… А он же отстреливался… Вот Марка прямо на чердаке родной хаты и застрелили… Наверняка