моя вина. С моей стороны безрассудно было пускать тебя в камеру, я же тебя знаю. – Он сел рядом с ней, свесив ноги над водой.
– Этот козел вывел меня из себя. Я не выношу таких типов.
Айтор кивнул. Они не впервые говорили об этом.
– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.
Сестеро снова перевела взгляд на дубовый лист. Его унесло на несколько метров, и скоро он должен был скрыться из виду.
– Это просто кошмар, – вздохнула она. – Ты знаешь, каково это – трястись каждый раз, когда твой отец вставляет ключ в замок?
– Наверное, это ужасно, – признал Айтор.
Сестеро покачала головой. Ее взгляд бесцельно бродил по каналу. Дубовый лист исчез вдалеке.
– Это происходило не каждый день, но часто. Он приходил поздно, когда все уже поужинали, а мы с братом собирались спать. – Слезы и гнев затуманивали взгляд Сестеро. Воспоминания причиняли боль. – Если он молчал, мы понимали, что надвигается буря.
– Он пил?
– Нет. Алкоголь тут ни при чем. Он был игроком. Тратил последние деньги на игровые автоматы. То есть, конечно, он пил, но его проблема была в азартных играх.
– Зависимость – это хуже всего.
В повисшей тишине раздался вздох, Сестеро пыталась заговорить, но слова застревали в горле.
– Это постоянное унижение. Представь, что ты приносишь ужин своему супругу, а тот швыряет тарелку на ковер. Или выясняется, что кто-то опустошил твой сберегательный счет, и когда ты требуешь объяснений, тебя оскорбляют, трясут и кричат, что это все твоя вина.
– Вот же подонок. – Айтор зажал рот ладонью. – Прости.
– Не извиняйся. Это был ад. Матери приходилось из кожи вон лезть, чтобы оплатить его игорные долги. А хуже всего было то, что стоило ей начать задавать вопросы, как он становился агрессивным. – Сестеро, сглотнув, помолчала. – Тихо, не то разбудишь зверя. Гребаный ад.
Порыв ветра сотряс тростник на берегу канала. Гнездившиеся в нем цапли заволновались. Кто-то даже взлетел и приземлился в нескольких метрах.
– Почему вы на него не заявили? – спросил Айтор.
Сестеро прикусила губу.
– Не знаю, – вздохнула она. – Почему Арасели Арриета не написала заявление о побоях? Почему молчат тысячи женщин, которые каждый год страдают от жестокого обращения со стороны мужчин?
– Но ситуация улучшается.
– Такими темпами это займет века. А тем временем женщины и дети остаток жизни расплачиваются за это, – Сестеро похлопала себя по груди. – Потому что это не забывается. Это остается с тобой навсегда.
Айтор положил руку ей на спину.
– Мне жаль, Ане.
Сержант кивнула.
– Прости, что тебе все время приходится выслушивать мои жалобы.
– Разве не для этого нужны друзья?
Сестеро печально улыбнулась.
– Мне жаль, что так вышло в камере. Я потеряла контроль.
– Это останется между нами.
Но она знала, что это неправда. Они были не одни. Полицейский, который охранял задержанного в участке, тоже