наблюдаю дубль два организованного для Эйнара «званого ужина», а брезгливо поджатые мамины губы лишь укрепляли мою уверенность. Ключевое различие состояло прежде всего в том немаловажном аспекте, что Эйнар ничем не заслужил упреков и придирок, а Юлиан сам загнал себя в ловушку, не озвучив мне свое семейное положение, и я бы удивилась, если бы мама лояльно восприняла его ложь, но желание исправить ошибку заглушало голос трезвого рассудка и толкало меня на самозабвенное отстаивание сомнительного права Джулса сидеть с нами за одним со столом.
– Итак, что вам от нас нужно, юноша? – мрачно спросила мама, по всей вероятности, отчаянно жаждущая поскорей избавиться от незваного гостя.
– У него есть имя, его зовут Юлиан, – рубанула я прежде, чем Джулс успел собраться с ответом. Меня до сих пор передергивало от издевательского обращения «Ромео», так полюбившегося сходу не поладившему с Эйнаром отцу, а теперь еще и мама взяла на вооружение это пронизанное сарказмом слово «юноша».
– Рина, не надо! – Джулс не позволил бушующему во мне раздражению выйти из берегов и примирительным жестом остановил разгорающуюся пикировку, после чего повернулся к маме и мягко поинтересовался, – простите, как вас по имени-отчеству?
– Людмила Леонидовна, – буркнула мама, -но учитывая, что мы с тобой разговариваем в первый и последний раз, я не думаю, что тебе когда-нибудь пригодится эта информация.
– Людмила Леонидовна, возможно, я должен был прийти сюда гораздо раньше и принести извинения за тот отвратительный случай, но я предпочел сначала получить свидетельство о разводе, а уже потом разговаривать с вами, – скороговоркой выпалил Юлиан, словно испугавшись, что мама вытолкает его взашей раньше, чем он донесет до нее цель своего визита, – я виноват перед Риной и виноват перед вами, ее родителями, но клянусь, я в жизни не замышлял ничего дурного, и кто угодно может вам это подтвердить. Да, мы регулярно перезванивались, общались в соцсетях, но не более того. Не знаю, почему я сразу не рассказал правду, наверное, мне было страшно потерять нашу дружбу с Риной, а еще я боялся лишний раз ее травмировать после всего, что с ней произошло. Я понимал, что Рина несовершеннолетняя и любые мои неосторожные действия могут быть расценены как преступление, но также я видел, что ей необходимо прийти в себя, и я только напугаю ее, если вдруг заговорю о своих чувствах. Поэтому я оставил всё, как есть, и просто тихо радовался, когда в мессенджер приходило сообщение или в трубке раздавался ее голос. Конечно, я знал, что мы не пара, и на первом месте для меня должна стоять семья, я запретил себе даже думать о каком-то совместном будущем с Риной, и я честно не нарушал границ дозволенного. Поднимите нашу переписку, если не верите, и вы не найдете там ничего выходящего за рамки дружеской беседы. На самом деле я почти месяц как развелся, но мне хотелось, чтобы Рина спокойно сдала выпускные экзамены. На тот момент, когда вам позвонила Инесса, я уже подал заявление, но так как она