какой-либо профессии…»[98]. Вряд ли ее можно напрямую связывать и с социальной опасностью деяния, так как происходит отождествление противоправности и общественной опасности[99]. Между тем осознание лицом противоправности своего деяния связано с ее соотношением с виной как отдельных элементов единого акта его поведения, а общест венная опасность отражает оценку поведения со стороны потерпевшего и общества, которая может быть различной. Вопрос же о том, является или нет основанием гражданско-правовой ответственности не только нарушение чу жого субъективного права, но и нарушение правового запрета, установленно го в интересах правопорядка в целом, в науке гражданского права дискуссионный[100]. Нельзя также согласиться с позицией В. В. Витрянского относительно того, что «условие противоправности относится не к действиям (бездействию) должника, а к самому нарушению субъективных гражданских прав»[101], ибо происходит отождествление противоправности и основание гра жданской ответственности, поскольку в качестве такового он рассматривает нарушение субъективного гражданского права.
Применительно к институту возмещения и компенсации вреда о противоправности высказано две точки зрения. Согласно первой, она основывается на общей норме (ст. 574 ч. 1 т. X Свода законов, ст. 403 ГК 1922 г., ст. 444 ГК 1964 г., ст. 88 Основ 1961 г., ст. 126 Основ 1991 г., ст. 1064 ГК РФ), которая, за крепляя конструкцию генерального деликта, устанавливает презумпцию про тивоправности всякого причинения вреда[102]. В соответствии со второй проти воправность связана с нарушением конкретных гражданско-правовых норм, а в отдельных случаях и норм иных отраслей[103].
С одной стороны, нельзя не обратить внимания на противоречивость до водов отдельных ученых в обоснование тезиса о презумпции противоправно сти всякого причинения вреда, вытекающую из конструкции генерального деликта.
Так, С. М. Корнеев, исходя из принципа генерального деликта, отмеча ет, что, согласно ему, «причинение вреда одним лицом другому само по себе является основанием возникновения обязанности возместить причиненный вред. Следовательно, потерпевший не должен доказывать ни противоправ ность действий причинителя вреда, ни его вину. Наличие их презюмируется». Но далее он пишет: «Предусматривая возмещение причиненного вреда в соответствии с принципом генерального деликта, закон не ограничивается провозглашением главной идеи этого принципа, но определяет условия, при которых вред подлежит возмещению», и относит к ним противоправность поведения причинителя. В итоге он приходит к выводу, что «принцип гене рального деликта никоим образом не означает, что ответственность должна применяться в силу самого факта причинения вреда»[104].
По утверждению В. В. Витрянского, «любое неисполнение или ненадле жащее исполнение договора является a priori нарушением норм права. Это вытекает из положения, содержащегося в ст. 309 ГК…». Поэтому «примени тельно к подавляющему числу случаев применения договорной