раз. И, конечно, по большей части, это не драгоценные кристаллы.
Конечно, когда они не огранены специально для красивого преломления света и не отполированы, даже такое множество драгоценных камней не похоже на витрину ювелирного магазина. Зато их гораздо больше, и их разноцветное сверкание под яркими лучами Инвизибла, имеющими более белый оттенок, чем у желтоватого Солнца, производит ошеломляющее впечатление. Из-за общности происхождения даже после процессов выветривания камни разных цветов не перемешались окончательно, образуя выделяющиеся на общем многоцветном точечном фоне одноцветные пятна и холмики разного размера. Кроме мелких камней, цвет которых из-за шероховатости скорее молочно-белый или серый, есть немалое количество крупных, с полученными относительно недавно, по геологическим меркам, плоскими сколами. В результате глаза колет неожиданным цветным просверком при каждом шаге и повороте головы.
Впрочем, полюбовавшись совсем недолго разноцветным сверканием, Светлана каждый раз вскоре включает фильтр шлема и приглушает дневной свет до степени сумерек. Хотя при этом становится хуже видно выражение лица Коатля. А ему её выражение лица – ещё хуже. Шлем и скафандр в целом очень мешают общению и делают пребывание на Анбулии вне станции некомфортным, но для людей на открытом воздухе здесь слишком много ультрафиолета. И слишком много озона в составе атмосферы. Растения, точно так же, как на Земле, производят обычный кислород. Впрочем, ботаник говорит, не точно так же, а с какими-то существенными для них, ботаников биохимическими отличиями. Неважно. На то они и растения, чтобы производить кислород. Но Инвизибл активно перерабатывает его в озон. Местные приспособились, а для людей озон в микроскопических количествах символизирует свежий воздух после грозы, но, будучи мощным окислителем, сильно ядовит. Его минимальная смертельная концентрация – чуть меньше одной двухсоттысячной при земном атмосферном давлении. На Анбулии атмосферное давление вдвое меньше. Это как на Земле на высоте пять с половиной километров. Если бы не озон, человек мог бы адаптироваться. Но озона в атмосфере здесь одна стотысячная доля, что, с учётом более низкого давления, составляет как раз ту самую минимальную смертельную концентрацию. Скафандр необходим. А раз его всё равно приходится напяливать, почему не использовать его возможности и не поберечь глаза?
В болоте, наоборот, Коатль «включает фильтр», погружаясь почти целиком. Как разобрать выражение лица ксеноса, если видны только ноздри и уши? Впрочем, то, что они не видят лиц друг друга при разговорах, при взаимной чуждости мимики даже к лучшему. И это не очень мешает. С тех пор как эпоха интернета развилась в эпоху дополненной реальности. когда можно видеочатиться не только через комп, но и видя изображение собеседника как бы рядом с собой, а сами собеседники стали подставлять вместо себя эмо-ботов, это изображение (и голос, со всеми интонациями) представляло собой любой конструкт, от лишь немного приукрашенного