похорон мамы в субботу утром в двери позвонили. Я босая вышла в коридор:
– Кто там?
– Василий Калинов здесь прописан?
Я приоткрыла двери, оставляя их на цепочке. За дверью стояли два милиционера, один из них протянул мне корочку, но так, что я не могла ничего там уловить.
– Вы по какому вопросу?
– Разрешите войти?
Я растерялась. Неопытная и совсем молоденькая. Мне хотелось возразить. Зачем входить? Все, что они хотят озвучить, могут сказать и так. Но это же милиция! Я сняла цепочку и открыла двери.
– Они прошли сразу на кухню. Выложили на стол какие-то бумаги и фотографии.
– Вы узнаете этого человека?
Я посмотрела на фото и меня чуть не стошнило. На фото было тело. Серо-зеленое, распухшее. Опознать в нем человека было очень сложно. Но кое-что бросилось мне в глаза. Часы на правой руке, которые мой дедушка подарил папе на совершеннолетие. И он их носил всю жизнь.
Наверное, мои мысли сразу же отразились на лице, потому что откуда-то издалека, словно в тумане, я услышала глухой голос милиционера:
– Его нашли в озере сегодня утром. Соболезную. Нам нужно вас допросить и составить несколько протоколов.
Что было дальше – я понимала с трудом. Меня беспрерывно тошнило и рвало от этих фотографий и опознания. Какие-то люди, похороны. Кто организовал все – я даже сейчас не знаю. Словно в тумане я пережила те несколько дней, пока до меня не дошло, что я осталась одна. Совсем. Одна. У меня нет. Никого.
И я снова вошла в свой, уже привычный в последние месяцы транс. Если бы не Алеся и Наташа, наверное, ушла бы вслед за родителями. Но девчонки меня вытащили. Заходили за мной по утрам, тащили в университет. Делали все возможное, чтобы я максимально принимала участие в реальной жизни. Я послушно все исполняла. Только вот, если Семенов разорвал в клочья мне сердце, то уход родителей – забрал мою душу. Стоит ли говорить о том, что со мной творилось? Этого не пожелаешь никому, даже злейшему заклятому враг! Стоило мне переступить вечером порог своего дома и закрыть двери изнутри. Я лезла на стены, срывая ногти. Корчилась от боли, скрючиваясь на полу и кусая себе губы в кровь.
А затем наступало утро, и я послушно шла на зачеты и экзамены. Не училась. Просто присутствовала там. И каким-то чудом даже не провалила сессию. Наверное, преподаватели меня жалели, войдя в положение.
В университете сразу же прошел слух о моей беде. Меня вызвал к себе декан и объявил о том, что мне предоставят разовую материальную помощь, но дальше мне придется взять себя в руки и справляться самостоятельно. Только после этой беседы до меня дошло, что теперь мне нужно как-то содержать себя и двухкомнатную квартиру, в которой я живу. Я могла подрабатывать переводами, но, учитывая, что у меня пока еще нет образования и опыта, этих денег вряд ли хватит даже на еду.
В тот вечер я впервые вернулась домой не для того, чтобы закрыть свою ракушку изнутри и предаться терзаниям. Мне нужно было решить, как я буду жить дальше. И решение пришло очень неожиданно. При чем оттуда,