невозможно, и тогда решили попытаться затащить меня, ну а он, как друг, пойдёт за мной. Так мы оказались на ковре у директора в кабинете, когда там заседало всё руководство.
– Ну как вы, ребята, не решились ещё вступить в наши ряды? – спросил партийный босс.
– Грешен я, – вдруг сказал Саша. – Грешен. У меня привычка пить шампанское на Новый Год, и так как во мне течёт кавказская кровь, то и немного красного вина под шашлык люблю. Считаю, что я не достоин быть в ваших рядах трезвенников.
Тут директор негромким голосом говорит.
– Саша, дорогой. Партия приказала вступить в общество, и мы должны подчиниться. Вот ты комсомолец и кандидат в члены КПСС, и тоже должен подчиниться директивам партии. Никто не заставляет тебя не пить совсем. Все мы любим выпить. Вот ты красное вино, а мы все иногда и водочку, и коньячок себе позволяем. Главное, чтобы народ верил, что все мы трезвенники, и поэтому нужно вступить, чтобы нас поддержать и подать пример другим комсомольцам. Видишь. твой друг слушает и молчит. Сразу видно, что он согласен с нами.
А дальше произошло то, что я сам от себя не ожидал. Меня, как Остапа Бендера, понесло.
– Я не молчу. Я собираюсь с духом, чтобы высказать вам все, что я думаю по этому поводу. Вот вы все считаете себя коммунистами и выполняете директивы партии. Но какие же вы коммунисты, если втихую пьёте и не стесняетесь говорить об этом, и нас заставляете врать молодёжи, что вы не пьёте? О какой партийной совести можно говорить, если все простой обман. Я принципиально не хочу быть с вами в одном обществе и начну войну с враньём.
Выпалив это все, я выскочил из кабинета директора. Вслед за мной выскочил Сашка со словами: «Ты что, офигел? Такие вещи говорить всему этому кодлу? Они же тебя завтра выгонят с работы и меня вместе c тобой».
– Ничего не будет. По какой формулировке они меня выгонят, что я нашёл тайных алкоголиков в рядах общества трезвости или за то, что я захотел быть честным?
Ничего не было, но каким – то образом об этом узнали тесть и тёща. Возможно, с ними поделилась и жена, которой я рассказал о происшествии. Опять меня вызвали на семейный ковёр, и тут уже речь держал мой номенклатурный тесть.
– То, что ты высказал им, с одной стороны, правильно, но, с другой стороны, скажи, кому нужна эта правда? Тебе это зачем? Я вот тоже состою в нашем таком же обществе, но не кричу везде, что на даче мы с тобой или с моими друзьями можем позволить себе. Ну не из бутылки в стаканы наливаем, а из кофейника в чашки. Но смысл не изменился. Все так делают. Это ведь общесоюзная показуха, будь она неладна. Все прекрасно знают о безалкогольных свадьбах, где водку пьют из чашек, а наливают из самоваров. Но жизнь сейчас такая и ничего не поделаешь. Так что завтра пойдёшь, извинишься и вступишь в эту вашу безалкогольную контору. Очень не хочется, чтобы у тебя и там были неприятности. Тёща высказалась. Не по- социалистически ты себя ведёшь. Как это отказаться от общества? Тебе не стыдно? Вся страна борется с алкоголизмом и проводит безалкогольную