В.В. Путина, что «либерализм изжил себя окончательно»[31].
Казалось бы, этим теоретическим «грехом» не должны страдать марксисты – приверженцы исторического материализма. В их доктринальном основании лежит идея, что в основе общественного развития лежат противоречия между производительными силами, с одной стороны, и производственными отношениями – с другой. При этом в качестве главной производительной силой является человек. К этому тезису следует добавить и оппозицию взглядам Л. Фейербаха К. Маркса, который подчеркивал, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»[32]. Легко представить, что развитие этой концепции могло привести марксизм к выстраиванию искомой теоретической конструкции.
Однако марксистская теория пошла по иному пути. Борьба за диктатуру пролетариата и национализацию экономики обусловила фокусировку на узком спектре институциональных образцов. Исторический материализм превратился в «фиговый листок», прикрывающий радикальное доктринерство, но обеспечивающий марксистскую легитимность.
Не избавились от этого греха и сторонники миросистемного анализа, жесткие, казалось бы, оппоненты и либерализма, и ортодоксального марксизма. В рамках этого направления были реализованы макроисторические подходы, позволяющие рассматривать длительные процессы развития целостных геосистем. Важным достижением этого теоретического подхода стало преодоление узко дисциплинарного подхода и требование широкого общесоциального взгляда на социальное развитие, не ограниченного «вневременными истинами»[33].
Но сужение И. Валлерстайном фокуса исследования на рыночных отношениях, на стремлении капитала к неограниченному росту кардинально сузили каузальные основания анализа, и его замечательные, зачастую провидческие наблюдения не вполне четко вытекали из его же теоретических обоснований.
Думается, что эти теоретические «грехи» вовсе не случайны. Они, как представляется, обусловлены тем, что проблема «коридоров возможного», учета всего комплекса социальных ограничений институциональных преобразований игнорировалась. Но эта проблема соответствия институтов наличным социальным предпосылкам тем не менее остается в центре внимания реалистичной и социально ответственной стратегии развития. Без ее решения велики риски неосновательного разрушения социальной системы, бережное отношение к которой было, как уже отмечалось, отличительной чертой консерватизма.
В этом контексте важно подчеркнуть, что консерватизм качественно отличается от оппонирующих ему идеологий. «Все общепринятые идеационные идеологии современного западного общества подходят к существующим институтам с позиций “требования должного”, – чтобы институты были реорганизованы с тем, чтобы соответствовать ценностям идеологии»