полости рта и не догадываясь о прелестях туалетной бумаги… Ими двигала одна цель – сохранить себя как живых свидетелей явления Его и донести Благую Весть до страждущих. А что будет с несчастными, попавшими под их тяжелое дыхание, их мало беспокоило. Скажем так – вера у них сочеталась с ослабленной чувствительностью к запахам. Иначе они отдали бы Спасителю душу на третий день служения. Впрочем, может, все общество жило так, дурные запахи были обыденностью, народ принюхался и на эту тему особенно не тревожился… Кто знает?
Особенно приятно порассуждать об этих материях, наблюдая, как пузырящиеся потоки воды наполняют джакузи.
Придя в номер, я почувствовал жуткий голод и устремился к встроенному холодильнику – прости, мама, я даже не помыл руки, – а уж потом, с сокрушительным хрустом поглощая орехи, отправился в олимпийский бассейн, притворяющийся ванной комнатой, оставляя за собой шлейф из выроненных орехов, шелухи и фрагментов одежды. Вода набиралась быстро, и я с несказанной радостью проверил Архимедовы посылы.
Хорошо… Все же что хорошо, то хорошо… Я мог бы развивать этот тезис минут сорок. Но был прерван на взлете телефонным звонком. К счастью, аппарат располагался на расстоянии вытянутой руки.
– Пронто, – лингвистически безупречно начал я.
– Здравствуйте, Владимир Рудольфович! Вас беспокоят из администрации президента. С вами хотел бы переговорить Александр Стальевич Волошин.
С главой администрации я лично знаком не был, но знал о нем премного интересного. Судя по рассказам, он по меньшей мере реинкарнация кардинала Ришелье. Появившийся на этой должности еще при Борисе Демократизаторе, он перешел к преемнику вместе с прочими атрибутами власти – такими, как скипетр, держава, шапка Мономаха, конституция, вечно нуждающаяся в поправках, и ядерный чемоданчик, коим все меньше что можно было запустить.
– Я готов.
– Приветствую вас, Владимир Рудольфович. – Голос звучал тихо, но уверенно. – Мы наслышаны о ваших путешествиях и очень хотели бы с вами встретиться.
– Кто «мы»?
После паузы последовал ответ:
– Для начала давайте скажем так – я. А в зависимости от развития ситуации, может быть, нам придется встретиться и с руководством страны. – Небольшой вздох, потом очередная пауза, и, так как я не прервал ее радостными возгласами согласия, Волошин договорил: – Я имею в виду президента.
– Звучит неожиданно… Такая честь для простого российского журналиста…
– При этом, заметьте, в формате дружеской беседы, без согласования вопросов с пресс-службой.
– Я могу подумать?
– Можете. Вас заберут в гостинице через два часа сорок минут. Об остальном не беспокойтесь. С нетерпением жду личной встречи. Всего вам самого доброго.
– Спасибо, до встречи.
Я положил трубку, выдохнул и опустился под воду. Вынырнув, принялся в срочном темпе намыливать себя без свойственной этой процедуре мечтательности. Намылил голову и, теребя волосы, поймал себя на том, что думаю о Данииле.
Он