Брат Шурка, двоюродный брат Маргариты – сын тёти Нюши. Улыбающийся Шурка с ведром язей, после их с Ритой удачной рыбалки с самодельной трехстенкой, которые они с Ритой ставили жарким летом в Яхроме. И портрет тети Нюши, русоволосой, синеглазой. За окном зеленел и расцветал май. Май – всегда май, даже во время войны нес радость первого тепла и яркой зелени. А уж теперь, когда война осталась позади, так только живи и радуйся майскому озорному солнышку.
Рита сидела на скрипучей деревенской кровати, покрытой лоскутным покрывалом. На коленях у неё лежал тот же самый чемодан, с которым она приехала сюда, в деревню, чтобы выжить. На дно чемодана она укладывала свои рисунки, в основном пейзажи и портреты односельчан. Потом этого – поверх уложила свои теплые вещи. Рядом стояли ее деревенские родственники, дающие советы, что брать с собой, отправляясь на вступительный экзамен в Московский Швейный техникум. Помогали Рите – абитуриентке 1947 года укладываться в дорогу. Кто-то из соседок подарил ей свою кофту. Тетя Нюша сшила платьице, темно синее в горошек. Кто-то юбкой поделился. Рита была очень благодарна за всё. В свои четырнадцать она вдруг превратилась в настоящую русскую красавицу с белоснежным лицом, которое, не смотря на все беды ее сиротства, украшал яркий румянец. Две русые косы ложились весомо на ее красивые плечи. Рита аккуратно намотала на ноги портянки, потолще. Потому, что поедет поступать в Болшево в дедовских сапогах 42 размера на свой 35 размер своей изящной ножки.
Она нырнула в дедовские сапоги. Встала и потопталась на месте, проверяя, удобно ли сидят. Тетя Нюша всплакнула на прощанье и вдруг сорвалась к порогу, на секунду оглянувшись, крикнула Рите и провожающим ее близким:
– Погоди! Я сейчас! Без меня не уходите!
Она вернулась вскоре, что-то прикрывая фартуком. Откинув его, протянула Рите белые босоножки. Она бережно держала их на вытянутых ладонях. Улыбаясь и, пытаясь одновременно смахнуть слезы, тётя Нюша сказала:
– Всё ж не на агронома учиться едешь! В швейный техникум поступаешь!
А там все модницы, зазнайки! Вот по знакомству в Дмитрове достала. А мне, уж некуда форсить!
Маргарита буквально захлебнулась от восторга, увидев эти легкие, такие праздничные босоножки. В растерянности не сразу нашла слова:
– Ой! Тётя Нюша! Красота-то какая! Прямо бальные, в таких только во дворце танцевать. Сейчас примерю! Ой! Спасибо Вам! Спасибо! – залепетала от восторга Рита, обнимая тетю Нюшу.
Тотчас, скинув дедовы сапоги и размотав портянки, Рита примерила эти простые советские, на несколько размеров больше на ногах четырнадцатилетней Маргариты ее первые туфельки – белые босоножки. Сев на кровать, вытянув ноги, залюбовалась подаренными тетей Нюшей туфлями. От радости болтала ногами, рассмешив провожающих ее соседей и родственников.
Когда Рита приехала сдавать вступительный экзамен, приблизившись к зданию техникума, быстро, закинув за плечи свои великолепные светло-русые косы, прислонившись спиной к дереву, торопливо стянула дедовы сапоги.