Не следует ли ей вернуть Патрика? Конечно, у нее не было ни малейшего намерения возвращать его. Он сам не желал быть с Саскией. Он хотел быть с Элен.
Так уж устроен наш мир. Отношения заканчиваются. А если бы это было не так, Элен до сих пор оставалась бы с тем дышащим пивом парнишкой со стоянки автофургонов.
Джулия была права. Саскии следует повзрослеть и двигаться дальше.
Но с другой стороны, разве не крылось нечто благородное в отказе Саскии уйти? Она обезумела от страсти. Элен никогда не позволяла страстям доводить себя до безумия.
– О чем ты думаешь?
Патрик, приподнявшись на локте, смотрел на нее сверху вниз и улыбался. Он осторожно убрал со лба Элен прядь волос.
– О Саскии, – честно ответила Элен, не успев подумать.
Патрик отдернул руку:
– Мне не избавиться от этой женщины, да?
– Извини, – поспешно сказала Элен.
Она попыталась придвинуться к Патрику и обнять его, но его губы сжались в тонкую линию, и он стал похож на мрачного школьного учителя, который готовился начать моральную экзекуцию.
– Теперь эта сучка забралась к нам в постель.
Он встал с кровати и ушел в ванную комнату, примыкавшую к спальне, и безо всякой необходимости с силой захлопнул за собой дверь.
Элен села, откинувшись спиной на подушку, и уставилась на медленно вращавшийся вентилятор на потолке. Кругом, кругом и кругом. Элен решила, что вентилятор – хороший образ для введения. «Представьте, что вы смотрите на вентилятор на потолке…»
Послушай, Саския, ты помешала нам заняться сексом. Патрик разозлился на меня из-за тебя.
Каждый раз, когда Элен была с Патриком, часть ее воображения представляла, как бы отреагировала на все Саския, если бы была здесь и наблюдала за ними. Это походило на то, как если бы Элен вела собственное реалити-шоу на телевидении, хотя и с одним-единственным зрителем. Если бы он знал, как много времени она уделяет размышлениям о Саскии, то просто взбесился бы.
За окном разразился хохотом большой зимородок.
Если вы достаточно долго смотрите на кого-то сзади, человек начинает ощущать ваш взгляд и оборачивается. Он может на самом деле и не видеть вас, но чувствует какие-то изменения в окружающей атмосфере.
Именно поэтому я всегда верила, что, если я буду думать о Патрике достаточно долго и упорно, он обязательно это почувствует. Если люди могут чувствовать взгляд, брошенный на них через комнату, то почему им не ощутить поток истинных эмоций, цунами эмоций, и всего-то через несколько кварталов?
Я представляю свои чувства в виде плотного облака, плывущего над улицами Сиднея, и вот однажды Патрик стоит под душем – он любит принимать душ подолгу и очень горячий, чтобы все вокруг заволокло паром, – и вдруг открывается окно и он совершенно неожиданно улавливает всю мою любовь. Он вдыхает облако моих чувств, и закрывает краны, и думает: «Саския…»
А потом, вытираясь пушистым полотенцем, думает: «Я совершил ошибку».
И после, даже не успев одеться, звонит мне. И все снова становится прекрасным.
Люди