вижу не только дурачков, как вы, но и души людей, находящихся в пограничном состоянии, на краю смерти. Высший совет милосерден и дарит возможность чистым душам продлить существование на земле и вернуть прежнюю жизнь. Не каждый готов бороться, но те, кто принял вызов, приходят ко мне с постановлением совета в роли хранителей, наставников. Я, в свою очередь, читаю древние письмена и с помощью внутренних волн связываю хранителя с подзащитным. Каждый раз это сложное и изматывающее испытание, но с Лизой оказалось по-другому. Она точно стала частью меня, принесла весточку из прошлого и успокоила сердце.
– Звучит, как полный бред, – расстраивается Хан, считая меня тронутой, а может, и сумасшедшей.
– Если ты не способен воспринимать меня такой… Зачем мы тратим время? – чувствую себя потерянной, даже слезы наворачиваются. Снимаю очки и вытираю глаза платком.
– Детка, я не хотел… Но… Это чертовски странно! – он тянется ко мне и успокаивающе гладит коленку.
– Значит, смотреть лживые документалки об экстрасенсах, НЛО – в порядке вещей, а поверить в мой дар – запредельная глупость? – обиженно тараторю.
– Остановитесь оба, – раздраженно рявкает Роберт и продолжает уже спокойнее:
– Допустим, что я тебе верю…
– Вера либо есть, либо ее нет. Если сомневаешься в моих словах, тогда с чего я должна открываться и делиться информацией? – возвращаю очки с непроницаемыми стеклами на переносицу, точно забрало и выставляю барьер.
– Потому что я нуждаюсь в твоей помощи, – в голосе Роберта звучит искренность, которая подкупает. – Последний год стал для меня сущим кошмаром. Я устал от видений и размышлений. Мне мерещится незнакомка с длинными русыми волосами и черными глазами на бледном лице. А моя бабушка утверждает, что эта девушка моя судьба. Все так странно и эта надпись… Она точно клеймо. Мне важно знать, что Елизавета Азарова существует, иначе я сойду с ума, – горько усмехается Роберт, а его аура колеблется от внутреннего волнения и непонятной скорби.
– Лиза реальна как ты и я, но была на грани. Она выполнила миссию хранителя и спасла твою жизнь. Возможно, не раз, – намекаю, надеясь, что Роб вспомнит хоть что-то.
– Врачи удивлялись, что пуля нанесла минимальный урон. Она шла в направлении сердца, но… Следователь выдвигал гипотезу, что меня кто-то прикрыл собой, но других пострадавших не нашлось, – ошарашенно выговаривает Роб.
– Один, – загибаю палец.
– Несколькими днями ранее я разбил мотоцикл. Тормозные шланги оказались перерезанными, я не вписался в поворот, а там ограждение и… Я остался цел, – напряженно выдает он.
– Два.
– А в остальном… Ничего не помню, – огорчается парень.
– Все закономерно. Подзащитный не должен помнить событий, связанных с хранителем. Память точно ластик стирает побочные линии судьбы, – поясняю отсутствие воспоминаний.
– Но краску с руки не смоешь, – усмехается парень.
– Могу объяснить и это, но полной уверенности нет. Сначала идет миссия спасения, затем душа хранителя возвращается