тетя Оля подтолкнула его к кухне, а сама закрыла дверь в квартиру. Она быстра налила ему из трехлитровой банки большую кружку молока и подтолкнула тарелку с румяными пирожками. – Ешь! Потом расскажешь!
Однако Витя не набросился на пирожки, хотя и взял один. Было видно, что его что‑то гнетет.
– Тетя Оля, можно я вас кое‑что попрошу. Только вы… не говорите маме. Хорошо?
– Господи… – сказала она, едва не опрокинув банку с мукой. – Ну как скажешь, конечно!
– Поклянитесь!
Женщина оторопела. Она быстро взглянула на Витю, но не нашла в нем каких‑либо отклонений, вроде удара по голове или что‑то в этом роде.
– Ну… клянусь. Не скажу! – быстро сказала она.
Витя удовлетворенно кивнул.
– Тетя Оля, в субботу в Лужниках пройдет забег на пять тысяч метров – чемпионат СССР. Вы можете со мной сходить? Я… я накопил деньги на билеты, но мама не пойдет, она ненавидит спорт и скорее всего будет занята на работе.
– Забег? – она потрясла головой, будто бы пытаясь отогнать невидимую муху. – Когда это ты увлекся легкой атлетикой?
Витя пожал плечами.
– Мне она всегда нравилась, – соврал он, содрогнувшись при воспоминании о беге и тут же испугавшись, что тетя Оля заметит его замешательство.
– А что мы маме скажем? И почему ей не говорить? – тетя Оля выглядела растерянной – она не понимала, в чем подвох.
– Маме скажем, что пойдем в зоопарк или в кино.
– Хм… – она машинально взяла пирожок с печенью и яйцом и откусила кусочек, хотя есть не хотела. – Ну… не вижу проблем, кроме… почему бы маме не сказать….
– Вы поклялись, – напомнил Витя.
Тетя Оля положила пирожок назад в тарелку, из его откушенной части вывалился кусочек желтка и упал на расстеленную газету.
Она на мгновение задумалась, но не найдя, что возразить, ответила:
– Ну ладно. Забег так забег. Давай сходим, почему нет, – женщина чуть заметно улыбнулась. Нравился ей Витя, хороший, смышленый мальчик. Она всегда думала, то его ждет светлое будущее. А спорт и светлое будущее идут рука об руку – об этом она слышала как‑то по телевизору. Причин не верить обаятельному Николаю Озерову, сообщившему это сентенцию, у нее не было.
Получив согласие, Витя тут же расслабился и набросился на пирожки, словно его неделю не кормили. Он запивал их парным молоком и, не переставая, что‑то рассказывал – она не слышала, что именно, да это было и не важно.
Глава 6
2010 год
Спал он плохо, урывками. За стеной почти до утра громко играла странная музыка, которой он не понимал. Исполнитель с томными придыханиями беспрестанно повторял один и тот же куплет и одни и те же слова:
«Черный папин танк, папин танк…»
И Виктор хотел, буквально видел себя, идущего к сотрясающейся от басов квартире, чтобы унять разгулявшихся нарушителей покоя, но что‑то его останавливало. Может быть, страх сорваться, а может быть – и это было более вероятным, боязнь пропустить