лицо полярника, вернее, его обращённый на запад заострённый профиль, сильно напомнил профиль уже больного отца, таявшего от рака желудка каждый день. Однако, как только Рон повернулся к Эйдану, и посмотрел в глаза, жутковатая схожесть улетучилась, но парень всё равно не сдержался и отвёл взгляд. Корхарт продолжал тем же голосом в котором слышалось и призрение изобличителя, и уверенность в собственной догадке: «По большому счёту, наш с тобой работодатель – полувоенная исследовательская организация, арендующая эту станцию под благими предлогами у института. И по стечению обстоятельств, торчим мы здесь, как кость в горле у русских военных, у которых под здешними льдами, – Рон метнул взгляд к горизонту и снова плюнул себе под ноги, – проходной двор для подлодок! Так вот зная, что у нас здесь есть база для слежения за ионосферой и океанским дном, они вынуждены оттеснять свой маршрут дальше в океан, что на руку НАТО! Таким образом, наши военные ничего не нарушают: всё в рамках прежних договорённостей, но и сидя здесь со своей „исследовательской“ миссией в составе трёх человек, мы столько дерьма на вентилятор кидаем, что у русских скрипят зубы! Мы передаём весь необработанный трафик с датчиков слежения таким объёмом, что для Пентагона не составляет большого труда произвести трассировку сигнала и вычислить направление субмарин. Это в теории. Но, вполне возможно, это же дерьмо вернулось к нам – может так сталось, что наше руководство предпочло „забыть“ о нашем существовании в силу какого-то политического или военного противостояния. Во всяком случае у нас с Ивом сложилось такое вот впечатление. Понимаешь, о чём я?» Эйдан помнил, что хоть и кивнул, однако смутно представлял себе смысл абстрактных догадок коллег, – его больше удивило (он даже помнил лёгкий укол обиды в сердце), что о мыслях насчёт военных и, возможно, о нарочном забвении, с ним не поделился Ломак!
Эйдан потянулся к книжке, которую кто-то из прежних обитателей оставил на станции, но его взгляд упал на небольшое обветшалое зеркало, приютившееся среди книг и журналов на столе. С него смотрел малознакомый тёмноволосый человек средних лет, с неопрятной бородой и спутанными волосам, усталым угасшим взглядом карих глаз на осунувшемся лице. Отстранённо разглядывая «незнакомца», Эйдан с горькой усмешкой в душе припомнил своё отражение в боковом стекле вертолёта в день отлёта на Коргпоинт: гладковыбритое и сытое лицо, в меру смазливое из-за больших карих глаз и полных капризных губ. Немного искажённое отражение растягивало облик стоявшего напротив человека – и Эйдан помнил, как крутился у стекла поворачиваясь то боком, то окидывая себя взглядом из-за плеча, придирчиво оглядывая свою упитанную фигуру. «Ты не толстый! – возник неожиданно в голове подзабытый голос Паулы. – Ты просто довольный и сытый мужик! Точно: натраханный, накормленный и во всех смыслах сытый мужик! Ты – „сытик“, мой „сытик“».
При