пожал плечами, взглянул еще раз вокруг, пытаясь представить, как все это выглядит в темноте. Не очень приятная рисовалась картина, даже сейчас. Деревца в три обхвата, кустарник (вот где змейки-то), лианы, полумрак. Вверху, среди веток вопят вездесущие обезьяны, а внизу, рядом с россыпью неведомых ярких грибов, лежат полусъеденные людские останки. Мрачно, господа.
– А собак нельзя сюда? – припомнил Богуславский все ему известное об охоте на крупного зверя. – Пройти по следу, отыскать логово…
– Что вы, мистер Бокуславски! – в улыбке Хоксли отразилось вежливое презрение профи к дилетанту-«чайнику». – Ни одна местная собака не пойдет за тигром, они боятся даже запаха. А видимых следов он почти не оставляет из-за своей мягкой поступи.
Запах действительно ощущался – все тот же, кисловатый, звериный. Правда или нет, что от людоедов воняет как-то по-особому? Обмен веществ у них, мол, другой. Враки, скорее всего – не так уж «венец природы» отличается своим биологическим составом от прочей живности, чтобы желудок хищника это воспринимал. Мясо – оно и в Африке мясо. И в Азии тоже. Цинично, но факт.
* * *
Дмитрий Константинович занят был делом исключительной важности – брился. Без кипятка, помазка и мыльной пены, обычным станком. Говоря по чести, брить там особо и нечего – так себе, бородку «столыпинскую» подравнять, дабы на щеки не лезла, да усам придать форму и упругость. Пять минут работы, при наличии соответствующих навыков, зеркала и хорошего инструмента.
– Сочувствую, – произнес Богдан вполне откровенно, проходя мимо клиента к «гостевой хижине». – Если уж решили в джунглях выглядеть джентльменом…
Сам Богуславский на время работы подобные условности игнорировал, возвращаясь обычно в лоно цивилизации с неизменной окладистой бородой «а ля рюс», радикального черного цвета.
– Кстати, у нашего гида-проводника есть некоторые планы на сегодняшний вечер.
Суханов известие встретил без видимого энтузиазма, что можно было отнести на счет тупой бритвы. Пробормотал, что-то, поморщился, скрести начал по второму кругу, вглядываясь в миниатюрное Кирино зеркальце.
– В республике Сайбан десять часов утра, – провозгласил изящный приемник «Сони», поблескивающий антенной на столе рядом с хижиной. Звучным голосом провозгласил, почти по-левитановски.
– Ч-черт! – всплеск сухановского дурного настроения относился не столько уже к бритве, сколько к собственным рукам, вздрагивающим не вовремя. Струйка крови из пореза прочертила дорожку по намыленной щеке, придав бизнесмену-магнату вид трагедийного актера.
– Сразу одеколоном смажьте, – посоветовал Богдан. – В местном воздухе столько заразы!
– Обойдусь! – отозвался неблагодарный клиент и плеснул попросту себе в лицо пригоршню воды. Бац, и нет ни мыла ни крови. Богуславский, отведя взгляд от раненого, посмотрел туда, куда глядел минуту назад, сверяясь с радиосообщением – на циферблат своих «Командирских». Странность, замеченная