смотрящие прямо на меня, я понял, что мое сердце принадлежит ей. Моей сестренке Патрис.
– Майк!
Патрис смотрит на меня глазами, полными боли.
– Я устала, – говорит она тихо.
Я укладываю ее в постель. Я сижу в палате, пока она не заснет. Выходя, я оборачиваюсь, и ухожу.
Я иду по улицам. Мои друзья звонили мне уже несколько раз. Но я не могу сейчас разговаривать с кем-либо. Я опустошен. После нескольких часов, проведенных в больнице я чувствую грусть. Я прихожу домой, переодеваюсь, делаю домашку и просто ложусь в постель. Я вымотан до самых кончиков пальцев. Каждый день я остаюсь хорошим братом для своей сестры. Но также и каждый день я остаюсь плохим другом для своих приятелей и непослушным сыном для своих родителей.
Когда мы узнали, что у Патрис рак, наша счастливая семейная идиллия в доме покатилась под откос. Моя мать так и не смогла мне простить за те две недели, которые я провел у Билла. Мы напивались в хлам и курили траву. Я должен был быть со своей семьей, разделяя боль и горе. А я бухал со своим другом днями напролет. Потом у Билла закончились деньги, и я вернулся домой. В помятой одежде, и в коматозном состоянии.
Как только я вошел, мама подлетела ко мне и залепила мою первую пощечину в жизни. Она била меня кулаками по груди, крича и спрашивая, где я был. Я упрямо молчал. Отец молча проводил меня взглядом, когда я шел в свою комнату. Он не разговаривал со мной еще несколько дней. Родители буквально ночевали в больнице. Разрываясь между работой и деловыми встречами, они приходили домой, вымотанные. Из дома ушло счастье. Не было никаких разговоров. Только сухое «доброе утро» и усталое «спокойной ночи». Я недолгое время не мог заставить себя пойти туда. Я придумывал себе отговорки. Я взял кучу заданий. Записался на несколько факультетов. Но лицо Патрис вставало у меня перед глазами. И исчезало, лишь когда я засыпал.
Я помню тот день, когда впервые вошел в ее палату. Она лежала там такая маленькая, худенькая, обвешанная приборами. Я просидел в ее палате до наступления ночи. В тот вечер я вернулся домой. Мама встретила меня в гостиной.
– Майк! Прости, что я тогда сорвалась.
Она обняла меня, и я почувствовал, как ее сердце быстро бьется. Я понимал, что она пытается загладить свою вину. Ее дочь лежала в больнице. А она не хотела терять меня, своего сына.
– Я люблю тебя!
Я обнял ее. Отец вошел в гостиную неслышно. Мы стояли там втроем, обнимая друг друга, как настоящая семья.
Дина
5
Я сижу в своей палате и напеваю песню. После того раза, мы с Джейком не виделись. Но я знаю, что у него все в порядке. Руби иногда рассказывает мне о каждом из моих соседей. Последние дни я не выхожу из палаты. Мне не хочется гулять по коридорам. Может быть, я выйду завтра? Завтра у меня первый день прогулки на этой неделе. Через пару минут до меня доходит, что я подумала об этом сама. Я мысленно произнесла слово: завтра. Я подошла к тумбочке, открыла ящик и достала дневник. За год он немного поистерся. Краешки стерлись, а сама обложка стала выцветать.