другая рука держит в районе талии. Зло, крепко, а совсем рядом глаза голубые блестят, а смотрят даже не на меня, а в сторону. Тянет молча вверх, лишь тихо бубня нецензурную брань. Я, как могу, помогаю себя вытащить. Рычит, угрожает отправить обратно.
– Да не дергайся ты, Ерка!
Я резко перестаю шевелиться. Этот человек редко звал меня по имени. Что-то новое. И не должен был спасать. Но нет, вот мы уже лежим на грязном школьном полу (пока меня тащил, поскользнулся) и молча смотрим в потолок. Два человека, которые ненавидят друг друга. Мы больше никогда не должны были увидеться. Я его предала, предала некрасиво, мерзко. Он вычеркнул в ответ из своей жизни. Предательство нельзя прощать, а он сдавался. Но не в последний раз. Сам поставил точку. Правильно. Он сильнее и умнее. Только вот теперь мы играем не в шахматы, а в карты, которые раздал нам кто-то неведомый. И выхода не найти, так как нет входа.
Я поворачиваю голову. Майкл смотрит в потолок. Протягиваю руку, пальцы запутываются в волосах. Такой чужой и такой родной. Оказывается, вот те ощущения, когда что-то нужное потерял, а потом обнаруживаешь в непредсказуемом месте.
– Что ты делаешь?
Возмущается, поворачивает голову ко мне. Голубые глаза стреляют искрами. Как всегда не может прямо в глаза смотреть.
– Орестов, всё-таки ты придурок, – мягко отвечаю я.
– Да ладно? Это вместо «Спасибо, мой повелитель»? – пытается шутить в своем стиле, а взгляд серьезный.
– Спасибо.
– Зачем ты ко мне пристаешь, Чудовище?
– Хочу так.
Я переворачиваюсь на бок, оказываюсь совсем близко. Была, не была! Приподнимаюсь и целую. Серьезно, долго, в губы. Жадный, голодный ответ. Прижимает к полу, целует в шею. Тяжело дышу, не хватает воздуха. Обвиваю руками, цепляюсь ногтями за куртку. Скучала, ненавижу, хочу. Целует дерзко и зло. Мы не друзья. Мы – враги, которые готовы целоваться в заброшенном доме. Не отпускает, прижимает сильнее.
Понимаем оба: не миновать. Пол холодный, ветер по телу. Орестов горячий, прикосновения обжигают. Почему не отталкивает?! Он должен быть правильнее! Но нет!
Встает с пола, рывком поднимает меня. Молча ведет за руку на выход. На ходу снимает с сигналки автомобиль. Я даже не пытаюсь сопротивляться. Распахивает заднюю дверь, разворачивается ко мне и целует. Теперь он первый. Вот сейчас его не остановить. Чувствую его боль и грусть, время между нами. Знаю, что как была пропасть, так и останется, но в настоящий момент он мой и только мой! Ласкает, целует, рычит. Отвечаю взаимностью. С моей курткой справляется быстро. В машине тепло. Брючный костюм летит на переднее сиденье. Джинсы и рубашка туда же. Мы, наши тела помнят друг друга. Когда-то любили. Теперь это сказка. Только здесь и сейчас …
… Спустя время мы сидим на заднем сидении его зеленого «Фольксвагена» (зачем такой покупать надо было?), курим и молчим. Хотим спросить, как жили всё это время, но оба понимаем: смысла нет. Каждый жил своей жизнью, работал, любил, грустил, знакомился.
Вспомнился красноярский знакомый Сергей Шеллер. В эту мистику с призраком уже и не верится – обыкновенный кошмарный сон в странном