Даже конверты закончились, и я пошла в кабинет отца, застав там что-то ищущего в столе дядю Алена.
– Дядя? – удивилась я, не ожидая от него такой прыти. – Что вы здесь делаете?
– Илана? Ты почему встала?
– Пришла за конвертом. Получила письмо с соболезнованием, хотела ответить. Вы что-то ищете?
Мысленно же порадовалась, что деньги в сейфе и ничего важного отец на виду не держал.
– Хотел тебе помочь просмотреть бумаги. Ты не знаешь, где мой брат хранил герцогскую печать? – как бы невзначай спросил он.
– Должна быть в столе, – соврала я, давя желание прикоснуться к груди, где она пряталась под платьем. – Но давайте пока не будем о делах. Я понимаю, что и для вас потеря брата стала ударом. Мы позже обязательно с вами просмотрим все бумаги и найдем печать. Можно вас попросить развлечь нашего гостя? Простите, не знаю о чем с ним говорить, – изобразила растерянность.
Забеспокоилась, не переигрываю ли, но он принял все за чистую монету.
– Бедная девочка! Не беспокойся, оставь это мне.
«А лучше вообще умри и оставь мне герцогство Монранси», – мысленно договорила я за него. А вслух благодарно воскликнула:
– Вы так добры! Не представляю, что бы я без вас делала.
«Налетели, как осы на мясо», – промелькнуло в голове.
Дядюшка понял, что при мне рыться в ящиках покойного брата не слишком красиво, еще раз выразил соболезнование и ушел. Я же незаметно для себя выдохнула. Отлично, за ужином постараюсь, чтобы незваные гости как следует выпили и уснули. Терпеть их все труднее. И еще труднее сохранять на лице приветливое выражение.
Глава 2
Ночь прошла в размышлениях. И, что уж там, в слезах. Горе от потери отца не думало проходить. Оно порой могло затаиться на краю сознания, пока я занималась делами. Но стоило остаться одной, как тут же падало на меня ледяной волной. Тогда я беззвучно рыдала в подушку. Маму я не помню, она умерла, когда мне и года не было. Отец вырастил меня, сделал все, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Научил всему, чему мог.
Но теперь я отчетливо понимала, что одинока. Такие родственники-ублюдки, как дядя и кузен, не в счет, а кроме них у меня больше никого не осталось. От этого хотелось выть в голос.
Но приходится быть сильной. Только ночью я позволяла себе немного расслабиться. В итоге заснула далеко за полночь – чтобы встать с тяжелой головой, но стальной решимостью. В кровати я никогда не задерживалась, всегда находились дела. Отец приучил вставать на рассвете.
– Доброе утро, милая. – Няня вошла с первыми лучами солнца.
Она уже знала мое расписание, сама привыкла так вставать. Хотя я пыталась убедить нянюшку, что в ее возрасте можно поспать и подольше. Но Мэгги обижалась и заявляла, что пока я не выйду замуж, ее задача – следить за моим здоровьем и настроением.
– Как ситуация? – спросила я тихо.
Мэгги раскрыла тяжелые шторы, впуская утренние лучи солнца. Небо оказалось раскрашенным