Аластор. – Он играл в прятки и заснул здесь. Ничего страшного, это просто ребенок…
– Ребенок? – проговорила Беатрис странно звонким голосом. – Ну, разумеется! Всего лишь ребенок, которому позволено все! Даже испугать меня… испортить мне вечер… такой редкий вечер с собственным мужем! Я думала… Я так испугалась…
– Я не знал, что вы так боитесь крыс! – еще растеряннее сказал Аластор. – Но все ведь хорошо, правда? Я сейчас отдам мальчика охране, пусть его отнесут к Джастину…
– Вы беспокоитесь о нем?! – так же звонко вскрикнула Беатрис. – О нем, а… не обо мне?! Я всегда… всегда вторая… И ладно бы после государственных дел! Но после этого оборвыша?!
– Беатрис?! Что вы… что ты говоришь?
Ничего не понимая, Аластор опустил сонного ребенка на злосчастный диван, шагнул к жене, но она, уронив нож на пол, прижала руки к груди и замотала головой.
– Ты готов проводить время с кем угодно… С кем угодно! С канцлером! Со своим фраганцем! С Шипом! С разумником! С этой… леди Бастельеро…
– Беатрис… – повторил Аластор, хмурясь и не понимая, что происходит. – О чем ты?
– И только ко мне ты приходишь напоследок! Я все понимала… терпела… Но этот мальчишка? Даже он… он тебе дороже? Эта маленькая дрянь?!
– Беатрис, прекрати!
Шагнув к ней, Аластор снова притянул жену за плечи, не понимая, что делать. Что с ней вообще происходит?! Позвать целителей? Фрейлин? Самому успокаивать?!
– Беа… – зашептал он, крепко обнимая дрожащую женщину. – Милая… Любовь моя… Ну что ты говоришь… Ты же знаешь, я люблю тебя! Причем тут все? Причем этот бедный мальчик?
– Притом! – прорыдала Беатрис, утыкаясь в его камзол лицом и обхватывая его за пояс с каким-то отчаянным исступлением. – Я одна… только с дочерьми… но это другое! Аластор… ми аморе-е-е-е… я не могу… прости меня! Прости! Я говорю глупости! Я… не хотела! Я не хотела тебя обидеть, ми амо-о-оре… Ты целыми днями где-то… мы так редко видимся… О, прости, я такая… такая… идиотта… дура-а-а… Я знаю, что ты занимаешься делами! Что у тебя нет ни одной женщины, кроме… только дела… дела и друзья… Нельзя упрекать мужчину в этом, я знаю! Но я… я… прости…
– Беа… Тш-ш-ш… – Аластор укачивал рыдающую женщину, словно ребенка, не понимая, ужасаться или испытывать облегчение, что эта гроза, кажется, уже пронеслась над головой.
Это все из-за ее беременности! Женщины в положении часто чудят, плачут непонятно от чего, от всяких пустяков… Это он знал по разговорам матушки с ее подругами. Это ничего страшного, верно? Просто Беатрис боится, в ее положении это естественно. Он будет с ней нежным, терпеливым, и она поймет, как он ее любит, успокоится…
– Беа, – проговорил он так мягко, как только мог. – Все хорошо! Любовь моя… моя дорогая… Это пройдет… Ну какие женщины?! Конечно, только дела… И не могу же я не видеться с канцлером, правда?
Он с раскаянием подумал, что с Аранвеном и правда встречается чаще, чем нужно для этих самых дел. В полдень и вечером Лу варит им шамьет, когда сам не занят чем-то, и