была так себе. Без передач тут и впрямь будет плохо.
После двух часов дня военкоматчиков по очереди стали вызывать к заведующей. Чувство неприязни к месту, где я находился, обострилось почти до невыносимости. Войдя в кабинет, я выбрал кресло, стоявшее подальше от стола врача, и вдавился в него. Паук в углу.
Вопросы поначалу шли невинные – анкетные. Затем женщина взяла со стола лист бумаги. Я без труда узнал в нём характеристику с работы – самолично, кстати, написанную. Но врачу об этом знать необязательно, тем более что предоставленная информация, как ни странно, была вполне объективной. То ли дело школьная малява: «… В политинформациях не участвует, но политику партии понимает правильно»! Впрочем, чего ещё ждать от педагогов «совкового разлива»…
– «Не всегда адекватно реагирует на замечания руководителя», – зачитала врач. – Поясните, как это понимать?
– Всякое бывает… – пробормотал я, поморщившись.
– Если взрослая женщина на критику начальника начинает лить слёзы – это, я считаю, неадекватная реакция. Вы тоже плачете?
Издевается? Возможно… Я вспомнил высказывание, услышанное от своего друга и тёзки Сальникова, и процитировал:
– Нервный человек не тот, кто орёт на подчинённого, – это хам. Нервный человек – тот, кто орёт на своего начальника.
– Даже так? Сколько вам полных лет?
– Не помню… Двадцать четыре… кажется.
– А отчего же не помните? С памятью плохо?
– Вы чего ко мне пристали?! Я свой возраст помнить не обязан!
Не врал я ей. В самом деле частенько забывал, сколько мне. За ненадобностью.
– А ну прекратите! Нечего мне тут психа изображать!
Я смутился: и впрямь реагирую излишне агрессивно. Дёрнул плечом и пробурчал:
– Не изображаю я психа… – Помолчал и добавил: – Обстановка у вас тут дюже «приятная», вот и завёлся…
– Я много пациентов за время своей работы здесь повидала. Но почему вы так себя ведёте, мне не совсем понятно… Судя по наличию высшего образования, интеллектом вы не обижены. Можете быть свободны!
Я встал и покинул кабинет. Санитар, карауливший у двери, впустил меня в отделение и сказал:
– Медсестре передай, чтобы вела следующего!
Я кивнул.
– Вот и поговорили… – пробурчал я, шагая по коридору.
И впрямь можно подумать, что на публику работаю. Оправдываться теперь тоже глупо…
Озвучив на посту просьбу санитара, я вошёл в палату. Здесь ничего кардинально не поменялось – двое новеньких по-прежнему жались по чужим койкам. На моей, в частности, сидел высокий худощавый парень – с виду типичный студент. При моём появлении он вскочил. Я бухнулся на постель, а этот стеснительный мальчонка так и остался стоять.
Чуть погодя я предложил ему:
– Присаживайся. До ночи ещё далеко.
– Спасибо, – поблагодарил он и снова опустился на край кровати.
– Как тебя звать-то?
– Дима.
– Лев, – представился я и обратился уже ко второму: – А тебя