Зерно. Дмитрий Олегович Остапович

ревущая волна Захлестнула времена. Ржанье дикое коней

      Донеслось до наших дней.

      Но не ищи своей вины в том,

      Что не видел той войны. Ты бы всем им показал!

      Но «родиться опоздал»…

      Ради ль почестей побед

      Рыл траншеи твой прадед? И разве стоит этот ад

      Всех трофеев и наград?!

      «Позволь им, Боже, захлебнуться морем хлеба!

      Оставь их душам плоти на десяток жизней! Раздай им каждому по солнцу и по небу!

      А нашим детям – на всех одну Отчизну!»

      В Сибирь!

      В сибирских деревнях таёжных

      Всё чинно – утварь и уклад;

      В озёрах – рыба, в семьях – лад, О чём ещё мечтать возможно?!

      И то: иное здесь веселье,

      Без разухабистой гульбы.

      Всегда картошечка, грибы; С утра не мучает похмелье.

      В любой мороз спасает печь.

      В зной – чай из листьев земляники.

      …На изразцах играют блики. Течёт неторопливо речь:

      «Нам эта жизнь досталась даром На самой лучшей из планет. Кому по нраву этот свет, Снимай шинель. Бери гитару».

      Там дети чтут Природу-Маму, И Благовест им вторит в тон. Кому по сердцу этот звон, Тому одна дорога – к Храму.

      …И я там был. Да позабыл Туда неблизкую дорогу.

      Но будет коль угодно Богу,

      Найду. Дойду. Достанет сил.

      Монах в миру

      Его нашли среди цветов Благочестивые монахи. На вид – не больше трёх годов, Но всё-таки – душа. В рубахе.

      Окропили водой: было велено жить; Вызвал ропот ответ «Так и быть».

      Научили читать. Принесли стопку книг. И давай толковать: правда в них.

      Опостылел обряд хлеб-вино-серебро, А на ухо хрипят: «Вот – Добро!»

      Посылали за смертью: проскитался сто лет – Возвратился ни с чем: смерти нет. Смерти – нет.

      Ни в миру, ни в монастыре Веры истинной не нашёл.

      Прослышал о Храме на старой горе. Помолился, как смог, и – пошёл.

      Латаный плащ на его плечах.

      Нет «распятия» на груди.

      Только таинственный свет в глазах: Путь неведомый впереди.