вошел Николас, который, быстрым шагом подойдя к нему, протянул конверт.
– Слуга, принесший это письмо, сказал, что оно срочное, – прикрыв рот рукой с одной стороны, негромко прошептал он другу, прежде чем удалиться из столовой.
– Что это, дорогой? – поинтересовалась Пьеррет, с любопытством посмотрев на сына. – Что-то настолько важное, что стоит помешать нашему завтраку?
Ничего не отвечая, молодой человек вскрыл конверт, раскрыв короткое письмо, узнал почерк Франсуа. Прочитав послание, Пьер вскочил на ноги.
– Все хорошо? Что-то не так? – любопытство не оставляло мать в покое.
– Я прошу прощения, но мне нужно срочно удалиться, – не дожидаясь ответа и сжимая письмо в руке, Пьер вышел из столовой, найдя Николаса, ожидавшего его за дверью в коридоре.
– Прикажи срочно оседлать мне коня и принеси мне мой плащ, – Пьер быстро шагал по коридору к входу вместе с Николасом. – И да, Николас, ты отправляешься со мной.
– Что? Куда? – удивился тот, но Пьер ничего не ответил и сказал ему поторапливаться.
Через несколько минут кони были оседланы, и молодые люди выехали со двора, направляясь в центр города к реке.
3 июня 1661
– Все хорошо. Не бойся.
Черноволосый мальчик недоверчиво смотрел на Пьеррет, прижимаясь к стенке.
Как только они вернулись с рынка, Пьеррет приказала привести мальчика в порядок, умыв его, подав новую одежду и покормив. Мальчик находился в ужасном состоянии, от голода казалось, что на нем были только кости и бледная кожа. Это разбивало сердце Пьеррет. По пути домой женщина укрыла мальчика своей шалью.
Сейчас мальчик был умыт и причёсан, одет в чистые простые одежды. Пьеррет теперь могла рассмотреть его получше.
Пушистые волосы чёрные, как крыло ворона, детское личико с узкими карими глазами и пухлыми губами. Маленькое тщедушное тельце, казалось, состояло из одних хрупких косточек, никакого намека на детскую пухлость, и сердце Пьеррет сжалось. Женщина понимала, что мальчика морили голодом и что если бы ей не удалось уговорить Антонио купить его, то еще немножко и ребёнок бы скоро умер.
Пьеррет повернула голову в сторону стола, на котором стояла не тронутая мальчиком еда. Женщина прикусила себя за щеку изнутри и снова посмотрела на малыша. Мальчик наткнулся спиной на стену и прижался к ней, не сводя глаз с Пьеррет. Вздохнув, Пьеррет подошла к нему, остановилась в нескольких шагах и медленно опустилась на корточки.
– Все хорошо, – сказала она на английском, говоря мягким и приятным голосом. – Тебя никто не обидит.
– Он отказывался есть, сколько бы мы ему ни предлагали, – в разговор вмешалась служанка. – Он и так как скелет. Я не понимаю, как он еще жив и зачем вы его подобрали.
– Александра, ты позабыла своё место, – тон Пьеррет тут же изменился. Она резко поднялась и обернулась к служанке. – Как ты смеешь указывать мне, что мне делать?
– Я прошу прощения, госпожа, – светловолосая девушка опустила голову. –