что родители остались в зале, но громкие голоса Намраты и Ло заставили её остановиться. Мать с отцом ссорились.
– Почему ты не можешь просто промолчать? Это так сложно? Ты обидела Мурхо и Кали, – возмущался отец.
– Он тоже меня обидел! Сколько неприличных вопросов! – отозвалась Намрата.
– У Мурхо специфический характер, ты должна была к нему давно привыкнуть.
– В таком случае у меня тоже специфический…
– Хватит, Намрата. А тот адепт из башни? Нельзя было спокойнее изъясняться? Ты устала или чем-то встревожена?
– Со мной всё нормально.
– Нет, не нормально, раз ты не можешь вести себя на людях, как подобает. Работай над собой, дорогая.
– Да что же я такого сказала? – Намрата готовилась расплакаться, в голосе появились сдавленные нотки.
– Много чего! Ты вставляешь фразы невпопад, говоришь не по делу. А иногда слишком много болтаешь.
– Я не виновата. Если хочешь… я… я вообще не буду ничего говорить…
– Говори, но только думай, прежде, чем открыть рот. Гости моего дома должны видеть идеальную жену. Вот взгляни на Кали…
Услышав имя ненавистной женщины, Намрата окончательно расклеилась и разрыдалась. Манис оставила бессмысленную перебранку, к тому же высосанную из пальца, и продолжила подъём. Но диалог родителей, как и поведение гостей, снова отправил её мысли в далёкое путешествие, где она пыталась отыскать ответы.
Погружённая в собственные размышления Манис забыла закрыть дверь в мастерскую. Она стянула верхнюю часть платья, оставшись в светлой подкладке, и сбросив тяжёлые туфли, подошла к самолёту, снова, как и сотни раз до этого, освободив его от тряпки. Прежнее чувство благоговения вернулось. Она заскочила на пилотское сиденье, проверила приборную панель, рычаги и кресла. Пассажирское кресло, к её удивлению, немного болталось. Решив сразу устранить крохотную недоработку, девушка полезла в ящик с инструментами за подходящим ключом.
Ние Трана, вдоволь насытившись светской беседой, решил провести сам себе экскурсию по дому Викъянко. Мнение хозяев его мало волновало, к тому же, Намрата и Ло куда-то исчезли, даже не успев пообщаться со всеми гостями.
Мягко коснувшись плеча молодой особы, которую Трана уже приметил для ночных утех, главный контролёр направился к лестнице. Мини-спектакль его не интересовал, как и жмущиеся на третьем этаже парочки. Душа контролёра требовала привести в действие давно подготовленный план. Сколько ереси он выслушал от молодой особы по имени Манис, сколько сомнительных умозаключений. Она, словно кость в горле, мешала ему нормально дышать. Из уважения к её отцу, он редко третировал девушку на публике, но в глубине души ждал подходящего момента вывести её на чистую воду. Манис просто обязана что-то скрывать. Возможно, она пишет революционный дневник, подрывающий веру простого люда в магию,