болта! И именно в этот день должно было быть совершено первое путешествие во времени человека! Он ощущал, что это начало новой эры! Конечно, он мог всё это рассказать, но теперь, после того, что эти люди сделали с его «Электроном», с тем как человечество растоптало его проект и смеялось над ним, он не мог пожертвовать и этой идеей, он должен был проверить эту идею сам. Уже не было времени проводить эксперименты на животных.
Он всё обдумал, затем обработал спиртной влажной салфеткой иголку и уколов себе палец оставил в одной из пробирок, которую он промыл несколько капель своей крови. Рядом он положил несколько отрезанных волос. Если он не вернётся, то при помощи ДНК, можно было искусственно создать его потомство, чтобы мои родители были не одиноки без него. Ведь он был единственным ребёнком у своей матери, которая родила его в свой 41 год. Кроме того, это было важно и для науки.
Когда он взглянул в окно подвала, которое было небольшим и довольно узким, он увидел, как учитель уже шёл с книгой. Перед его глазами пробежала вся жизнь. Затем он улыбнулся и, поклонившись, словно всему этому миру за его доброту, пошёл прямо на красный лазерный луч.
Что было дальше он не помнил. Всё, что он помнил, это то как его сильно ослепило. Когда он смог вновь видеть, он лежал на тонкой улице. Вокруг него были довольно старые дома. Он оглядывался по сторонам. К счастью никого не было, и он заметил несколько досок и что-то напоминающее диски жернова. Взяв всё что ему попалось под руки, он кинулся подальше от города. Убегая, он успел сдёрнуть кое-какую местную одежду, которая должна была просушиться…
Вскоре, пройдя не малый путь, ему удалось добиться того, что пешком дошёл до Европы и ему даже пришлось принять новое имя – Хан.
Как только Хан появился в Германии, некоторые поглядывали на него и шушукались. Женщины в узких платьях, подчеркивающих их фигуру прятались за широкими шляпами или веерами. Мужчины в прямых, коротких куртках или смокинге и туфлях с каблуком, на их коротко стриженных головах были котелки или цилиндры, они рассматривали гостя через монокль или делали вид, что не замечают его странного одеяния. Хан был человеком из востока, поэтому был одет в не стесняющий движений пиджак, с видными белыми рукавами рубашки, обычные, слегка пышноватые шаровары и деревянная, сделанная из темного дуба трость. Его молодое, невинное, а главное чистое лицо выделялось из суровых и, немного грязных лиц мужчин. Хан глядел на немцев бегло, конечно, заглядываясь на дам и приветливо им кивая, но цель была его одна, узнать какой сейчас год. Увидев в конце улицы, чьи дороги были массивны камнем, людей с газетой. Один из мужчин вольготно устроился у бочки с алкоголем, пока второй перекатывал их в бар. Их замызганные в пыли зеленые фартуки выделялись из немного грязных и суетливых тонов города.
– Простите меня, сер, не могу ли я спросить какой сейчас год? – Хан чисто на восточном акценте проговорил слова, которые учил будучи у себя