палки.
Сейчас Арей подошел к костру. Сел на корточки. Протянул к огню ладони. Льдинки оттаивали, превращаясь в капли воды. Усы с бородой заплакали прозрачными слезами.
– Летал? – понимающе спросил Вильгельм. – Я тоже летаю. Но высоко не рискую, а то упал недавно. Крылья уже плоховато держат.
– Ничего, – утешил Арей. – Главное: летаешь!
Он смотрел на лицо Вильгельма, озаренное костром, и вспоминал.
Одним из сильных доводов Кводнона, когда он настраивал всех против Эдема, было то, что многим казалось, что в Эдеме блага распределены неравномерно. Почему есть красивые и некрасивые? Сильные и слабые? Умные и глупые? Особенно это потрясало худенького жертвенного Вильгельма, который всегда и во всем искал справедливости.
Вильгельм вечно отыскивал где-нибудь в зарослях робкого стражика с короткими крылышками и начинал кричать, что его обделили. «Куда смотрит Дом Светлейших? И там, на последних небесах, куда смотрят? За что вот ему – как там тебя зовут? да тебя, тебя! – короткие крылышки? Может, он недостоин длинных крыльев? А если недостоин, то кто сделал его недостойным? Да стой ты ровно, тебе говорят!»
Робкий страж пытался забиться куда-нибудь в угол, но Вильгельм, не отпуская, таскал его за собой за ворот, шумел, и мало-помалу многим начало казаться, что добро не так уж добро и справедливо.
«А все-таки, – подумал Арей. – Вильгельм был искренен. Правда: почему короткие крылья? Ну да… если бы он летал, а не отсиживался в кустах – крылья бы у него окрепли… но ведь можно было дать ему и желание летать?»
Кводнон, до того отвлеченный разговором с кем-то, увидел Арея. Безобразная половина его лица заметно сморщилась. Красивая осталась такой же безмятежной. Кводнон шагнул к Арею. В руках у него была палка из красного дерева.
– Зачем, Арей? Зачем? – крикнул Кводнон. – Почему ты напал на Лигула? Едва не утопил его! Твои товарищи изумлены! Твои товарищи поражены!
Арей удивился, что Лигул так скоро сюда добрался. Ишь ты, шустрый!
– Он мне надоел, – сказал Арей.
– Лигул тебе надоел? Как ты можешь? Он же твой друг!
Арей терпеть не мог этой интонации добровольных собраний, этих негодующих глазок и протянутых к нему укоризненных ручек.
– Лигул не мой друг, – проворчал он.
– Как не твой? Мы же все вместе! Мы так решили!
– Это ты так решил, – буркнул Арей, испытывая неожиданное раздражение. – Так тебе удобнее манипулировать. Вот ты и скажи: «Я!» А то…«Мы изумлены… Мы поражены!»
– Что? Да как ты…
Голос оборвался. Кводнон отступил чуть назад. Все же Арей ничего не заподозрил, пока на него не упала тень. Он вскинул голову, но было уже поздно. Палка из красного дерева обрушивалась на него сверху, через рыжие искры костра. И там же, через костер, видел Арей и черное, неузнаваемое лицо Кводнона. Арей попытался отпрянуть. Поздно. Первый удар пришелся ему в плечо. Бросил его на землю. И сразу отнялась рука. Онемела до кончиков пальцев.
Второй