упора очков. Ну, и как теперь с таким лицом в люди?
Я направилась в кухню, взяла там несколько кубиков льда и, завернув в салфетку, приложила к синяку, понимая, что вряд ли что-то исправлю при помощи этого средства. У меня заседание в понедельник, как вообще я теперь там появлюсь? Хорош адвокат! Представляю удивленное лицо клиента…
В замке входной двери заворочался ключ – вернулся Светик. Я как-то забыла продумать линию поведения, не успела выбрать тактику – строить из себя обиженную или сразу напасть с обвинениями, но потом подумала: а вот пусть это Светика заботит, а я посмотрю-послушаю. В конце концов, это он раздул ссору на пустом месте, вот пусть и думает, как мириться. Я убрала намокшую от растаявшего льда салфетку, еще раз осмотрела синяк и вздохнула – разумеется, меньше он не стал.
Муж появился на пороге кабинета с виноватой улыбкой на лице и букетом лилий:
– Я тебе не помешал? Готовишься к процессу?
– Не помешал, не готовлюсь, – я смотрела на него в упор и ждала, когда же он заметит синяк и хоть что-то скажет по этому поводу, но тщетно – Светик положил букет поверх бумаг на столе, чмокнул меня в щеку:
– Тогда я сейчас ужин приготовлю, только отдохну минут тридцать.
Мне захотелось смести со стола этот злосчастный букет, растоптать его, а заодно врезать мужу хорошую пощечину, но я сдержалась. Почему в последнее время он вызывает во мне только такие эмоции? Почему меня раздражает все, что он говорит и делает? Наверное, я перешла тот рубеж, на котором заканчивается лимит терпения. Я больше не могу выносить его присутствия… Но и ссориться постоянно тоже нет сил, нельзя ведь существовать в атмосфере напряженности и недовольства, это и работе мешает, и вообще – жизнь укорачивает, как Аннушка сказала бы. Придется снова сцепить зубы и молчать. Больше молчать.
Так, в гробовом молчании, прошел вечер. После ужина я читала, устроившись в кабинете на диване под пледом. Светик принес мне туда чай с шиповником, но попыток заговорить больше не сделал – букет, так и не поставленный в вазу, красноречиво донес до него мысль о невозможности примирения. Цветы Светик поставил в воду сам, но не принес снова в кабинет, а оставил на кухонном столе.
Утро понедельника выдалось хмурым и дождливым. Я долго искала зонт, чтобы не промокнуть, пока дойду до машины, но так и не нашла, зато обнаружила на антресолях в коридоре сверток в подарочной упаковке. Для семейных торжеств было рановато, никаких дней рождения не предвиделось, а на оберточной бумаге плясали веселые буковки «С днем рождения». Это могло означать только одно – Макар. Настроение испортилось. Любое напоминание об измене Светика причиняло мне если не боль, то дискомфорт точно. Очень не вовремя…
Я решила, что уеду в «Снежинку» прямо на этой неделе, так будет лучше. Захочет Светик – пусть едет со мной, а нет… Позову Аннушку. Только сперва придется заручиться согласием подруги, а заодно и помириться с ней.
Но вышло так, что до вечера среды я