Светлана Шульга

Морегрина: Бежать. Потерять. Погибнуть. Возродиться


Скачать книгу

проекта: – Закончу институт и останусь в твоём доме, буду ухаживать за нашим садом и работать удаленно.

      Помню тот день, как сейчас. Кажется, я был совсем другим, хотя прошло всего-то меньше десяти лет – не так уж и много. Уже тогда, когда я учился в большом городе на «заочке», параллельно брал много работы. Сначала было сложно справляться, но гены Деда – это гены победителя.

      – Ну и балбес, – подтрунивал он, вновь и вновь называя меня балбесом. Но «балбес», произнесённое его старческим голосом, звучало, как самое горячее признание в отцовской любви. Дед с ранних лет заменил мне и мать, и отца.

      – Балбес, Славка. Всё идёт правильно, всё в жизни. Не прощёлкай возможности, не сиди сиднем. Двигайся, меняйся, ищи птицу – удачу, а найдёшь – не упускай. Не будь, как наши лодыри-родственники.

      Дед не любил наших родных, они отвечали ему взаимностью. Сколько помню этого ворчуна, он никогда не одобрял никакие пороки. Хотя всегда признавал, что и сам не без них.

      Он рассуждает, слегка приподнимаясь на руках и заглядывая в монитор компьютера через моё плечо. Чувствую, как внимательный взгляд пытается разглядеть линии на экране, но жилистые, покрытые морщинами руки быстро слабеют, и Дед с болезненным вздохом опускается обратно на подушки. Я увлечён чертежом, но все равно внимательно слушаю.

      – Не дури, Славка! – настаивает он, шумно прихлебывая своим специальным лекарственным настоем: – Соглашайся на лучшее и всегда иди к тому, чтобы строить своё. По жизни надо летать. Что это за жизнь с подрезанными крыльями? И вообще, следи за своей чуйкой, она вещь надёжная…

      – Дед! Хватит думать о будущем, как будто тебя там не будет! – я обрываю его, как всегда, когда разговор переходит в нотацию. И каждый раз слова даются через боль.

      – Где-то ты умный, а где-то балбес!

      Ну вот, опять! Почему все старики так любят пытать близких разговорами о своей смерти? Обернувшись к нему, я хочу сказать, что он крепкий, сильный, проживет ещё не один год. Но натыкаюсь на недовольный взгляд, гуляющий по моим чертежам через сидящие на носу очки. Видимо, он взял листы с прикроватной тумбы.

      – Что не так? – спрашиваю взволнованно, ловя выражение его лица. Проект, и правда, серьёзный, корпел долго, ошибок быть не должно.

      – Ну как это «что»! А сам не знаешь? – Дед сердито поправляет очки и тычет крепким пальцем в мой лист: – Ты же в центральном ансамбле собрался почти друг на друга посадить розмарин, мяту и лаванду! Понимаю, в уходе они простые: и стричь легко, и по фактуре контраст интересный. Но размеры кустов и, что особливо важно, корни-то, корни! Особенно, у розмарина. Забыл, как вымахают? Да и мяту, лучше в горшке садить сразу, чтобы корневища не расползались… Почему это не отметил?

      – Корни, говоришь? – сажусь рядом с Дедом и вглядываюсь в чертёж.

      – Ты зачем их так близко жить селишь? Лаванда боковыми ветками раскинется. А розмарин задавит корнями! – он тычет пальцем в квадрат по центру: – Через месяц всё загнётся, и получишь вот – целый ромб голой земли! – дед кидает лист на колени и показывает размеры