вошедшая в поговорку, у Старкова развилась еще более. Так, он взял за привычку запивать исключительно по субботам и являться к барину с покаянным видом на следующее утро, зная, что спросонок тот благодушен и ленив. «Опять пил вчера, морда?» – спрашивал Артамон, когда денщик подавал умыться. Старков всем видом выражал глубочайшее раскаяние. «Разбаловался… Попробуй сегодня уйди со двора, я тебе покажу, где раки зимуют», – грозил Артамон. На этом обыкновенно проборка заканчивалась.
Подъезжая к заставе, Артамон что-то начал волноваться, секретничать с Труффальдино и наконец отправил его вперед «поживей».
– Что такое? – тревожно спросила Вера Алексеевна.
– Ничего, ангельчик, это я так просто, убедиться, все ли готово.
У нее закружилась голова… Пока карета катила по петербургским улицам, Вера Алексеевна полулежала, откинувшись на подушки, с закрытыми глазами, прикусив губу.
– Тебе нехорошо, Веринька? – испугался муж.
– Пустяки… я отдышусь.
Артамон, ничуть не успокоившись, застучал в стенку кучеру.
– Стой! Стой! Ангельчик, может быть, ты пить хочешь? Или пешком пройдемся? Укачало тебя? Ради Бога, ты скажи мне только…
Вера Алексеевна сжала его ладонь обеими руками, как ребенок.
– Артамон, пойми… все так непривычно, так ново… мне страшно.
Глядя на нее очень серьезно, муж ответил:
– Мне тоже.
И ей стало немного легче дышать.
– Подъезжаем, – негромко сказал он.
Вера Алексеевна, не утерпев, посмотрела в окно.
– Почему такая толпа, не случилось ли чего?
У подъезда «офицерского дома» ожидали человек двадцать. Едва карета остановилась, кавалергарды, с хрустальными бокалами в руках, рассыпались в два ряда вдоль лестницы, от тротуара до двери. Суетливо забегала прислуга, разливая шампанское. Видимо, все это было придумано заранее. Артамон и Вера Алексеевна вышли… Кто-то скомандовал: «Смирно!» – и молодые офицеры замерли, каждый держа правой рукой у груди полный бокал.
– Нас встречают, – шепотом сказал Артамон. – Ловко придумали, а?
Вера Алексеевна, чувствуя себя особенно маленькой рядом с рослыми кавалергардами, поднималась по лестнице рядом с ним. Она едва переводила дух от радостного волнения и немного от страха. Когда они достигли верхней ступеньки и повернулись, глядя на два неподвижных по-прежнему ряда, Артамон подсказал:
– Подай знак, Веринька.
Вера Алексеевна кивнула и слегка подняла руку. Офицеры, все враз, поднесли бокалы к губам, залпом выпили – и она даже вскрикнула от неожиданного треска хрусталя, полетевшего наземь.
– На счастье! – крикнул кто-то.
– Ура!
Следом оглушительно грянули остальные. И при мысли о том, что Артамона любят здесь – и готовы принять и полюбить всё, что с ним связано, – Вере Алексеевне стало веселей.
Глава 8
Квартира