без зазрения совести игнорировала. В отличие от меня, Илона не стала устанавливать фильтры на восточных мужчин, и с первых же минут «женихи» буквально завалили ее письмами. С большинством своих поклонников сестричка особо не церемонилась, однако, уже неделю продолжала общаться с двумя турками, египтянином, и еще с какими-то арабами не то из Иордании, не то из Бахрейна. Не знаю, как она представляла себе жизнь в мусульманских странах, но, по-моему, мысль выйти замуж за шейха отныне не давала Илоне покоя. Переписка шла на дикой смеси английского и русского, но сестричка не слишком переживала по поводу языкового барьера, ее до колик веселили перлы онлайн-переводчика, и вообще, она, похоже, считала, дейтинг невероятно увлекательным способом времяпровождения. Я боялась даже предположить, во что выльется затея Илоны, и лишь искренне надеялась, что у нее хватит ума не угодить в гарем, или того хуже, попасть под влияние штатных вербовщиков террористических ячеек.
Я честно рассказала Игону о ситуации с сестрой, объяснила, что в интернет могу ходить только «по большой нужде», и тот вроде бы отнесся к проблеме с пониманием. В оставшиеся до его приезда дни я считала секунды и с горькой иронией отмечала про себя, что не каждое влюбленное сердце бьется с таким нетерпением в преддверии долгожданной встречи. Игон летел транзитом через столицу, а оттуда уже пересаживался на самолет внутренних авиалиний. Рейс прибывал в наш город рано утром, и других вариантов добраться в аэропорт, кроме как на такси, у меня не нашлось. Деньги пришлось взять из детского пособия, которое вчера удачно получила Илона и еще не успела растринькать на всякую ерунду, но с рассветом я уже стояла в терминале прибытия в своей самой лучшей одежде, с укладкой и при макияже.
ГЛАВА VIII
Самолет из столицы задерживался уже на полчаса, и мое волнение становилось всё более явственным: со вчерашнего вечера я не находила себе места и в результате провела бессонную ночь в тревожном ожидании, ворочаясь в постели и отгоняя сонмы назойливых, словно осенние мухи, мыслей. Я великолепно сознавала, что должна сохранять олимпийское спокойствие и вести себя с исключительным достоинством, ибо я уже давно не юная школьница, а вполне себе взрослая дама, пусть даже и до такой степени отощавшая на вынужденной диете, что со спины местные тинейджеры запросто принимали меня за свою. Я позволила Игону приехать сюда с единственной целью: в течение следующей недели пожить за его счет по-человечески, и, если ради этого мне фактически придется заниматься завуалированной формой валютной проституции, я была готова изменить своим моральным принципам и до глубины души поразить интуриста искусной симуляцией беззаветной влюбленности. Я настроилась, что мы оба будем самозабвенно обманывать друг-друга относительно своих истинных приоритетов, и на данный момент уже не видела в этом ничего крамольного: жизнь научила меня, что в современном мире обоюдовыгодное использование массово преобладает над искренней