подмигнул папа римский. – Страх породит сомнение и панику, а уж дальше я сам позабочусь, как повернуть их в нужное русло, – я ведь, помимо всего прочего, политик. Не стесняйся придумывать любую ерунду. Народ у нас доверчивый, он проглотит еще и не такое. К примеру, можешь рассказать, что мой перстень с изумрудом – да, вот этот – сильнейшее средство от чумного мора. И когда я поворачиваю его на юг, то… ну я не знаю, ослабляю действие чумного яда. А когда на восток, то… То уменьшаю опасность заражения. На самом деле я очень верю в умение своего врача, Ги де Шолиака. Он действительно очень умен, с младых ногтей занимается наукой и постоянно исследует что-то новое.
– Превосходно, но одному мне не справиться, – озаботился Жан-Жак. – Мне нужен помощник.
– Здравая мысль, – одобрил патриарх. – Есть ли у тебя кто-либо на примете?
– Пожалуй, ваше святейшество. Это Фернан Пико.
– Тогда действуйте, не мешкая.
Если бы они только знали, чем это кончится…
Уговорить Фернана не составило труда, а небольшой мешочек с монетами прибавил просьбе убедительности.
– А зачем это? Ну, байки рассказывать? – заикнулся было Пико.
– Вот за этим, дурила, – вновь потряс перед его носом монетами Жан-Жак.
– Будет сделано! – легко согласился тот, ловко пряча мешочек в складки своего одеяния.
– В общем, запомни, – напутствовал Бизанкур. – Чума – это дело рук отравителей. А средства от нее – молитвы. Вот еще что…
И он нашептал Фернану несколько методов, которые сейчас только в детском саду можно рассказывать, а в четырнадцатом веке на удочку подобных россказней попадались многие и многие.
Похоже, и сам Фернан Пико тут же уверовал в свои сказки и, выпучив глаза, шнырял по дворам и улицам, болтая небылицы.
Уже на следующий день Авиньон кишел слухами, что от чумы есть простое средство. Зараженному нужно прийти в многолюдное место и передать болезнь другому. Не просто заразить, а снять с себя, как проклятие, свято веря, что чума уйдет. Но они лишь заражали…
Кроме того, как рассказывали юные лукавые посланники, помощь роду людскому могло оказать только заступничество святых, которых нужно неустанно призывать молитвами, а утихомирить Божий праведный гнев можно только истязаниями грешной плоти.
Но, увы, как это порой бывает, Фернан перестарался.
Незадолго до того он поссорился с одним еврейским мальчиком, Иегудой бен Иоффе.
– Отдай мои груши! – завопил тот, обнаружив пропажу.
– Какие такие груши? – прикинулся дурачком воришка Пико.
– Сушеные, мне матушка дала, – не отставал обкраденный бен Иоффе. – Ай, не стыдно ли тебе, вот же мой узелок из-под подушки у тебя торчит!
Фернан получил от него тумаков вполне заслуженно, но затаил обиду.
– Жадный ты, как и весь ваш народ! – бросил он и поклялся отомстить.
Очень удачно подвернулось поручение Жан-Жака. Но фантазия Фернана зашла слишком далеко –