хлопнула дверью. А на следующий день собрала вещички и съехала.
Как объяснили ее переселение из родного дома на съемную квартиру у черта на куличиках дону Хименесу, Лора не спрашивала. Но, похоже, он все понял. Или ей так казалось? Во всяком случае, перестал маячить у нее перед носом, что было неплохо само по себе.
Хотя… иногда Лоре казалось, что он просто затаился.
Ольга Тимофеевна
В то время Лора писала работу по портретному искусству восемнадцатого века и часто работала в Строгановском дворце, музейные экспозиции которого включали несколько замечательных работ того времени.
Там Лора познакомилась с Ольгой Тимофеевной, одной из смотрительниц, которые обычно сидят на стульчиках у входа в залы. Старушка обратила на себя внимание Лоры своей непохожестью на строгих музейных дам. У нее были ярко-розовые волосы и малиновая помада на губах бантиком. Девушка присмотрелась к необычной смотрительнице и почувствовала необъяснимую симпатию, словно к родному, давно знакомому человеку. Старушка была такой же белой вороной в славном племени музейных работников, как и Лора в своей семье.
Потомственная ленинградка, Ольга Тимофеевна прожила в этом городе безвылазно всю жизнь. Ее мать девочкой пережила блокаду, потеряв всю семью. После войны замуж не вышла. Мужиков было мало, да и те на тощую блокадницу, пусть даже молоденькую, не клевали. Из эвакуации вернулось много женщин. Их тоже потрепало войной, но все же они были более откормленными и бойкими. Аделаиде ничего не оставалось, как постараться хотя бы родить ребеночка, чтобы было зачем жить. Сначала она попробовала с двумя сотрудниками наркомата, где трудилась машинисткой. Ничего не получилось. То ли плохо старалась, то ли в блокаду все в ней вымерзло и высохло. Последнюю отчаянную попытку она предприняла, когда к соседке вернулся муж. Безногий, весь израненный, да еще сильно пьющий Силантий казался совсем не годным для этого дела, но Аделаиде больше ничего не оставалось. Когда соседка уехала в деревню за картошкой, она напоила бедолагу и буквально завалила на себя. Наутро Силантий ничего не помнил, а она начала ждать. И чудо случилось. Через месяц Аделаида поняла, что беременна. Девочка родилась недоношенной и слабенькой, но выжила. Аделаида назвала дочку Ольгой в честь поэтессы-блокадницы Ольги Берггольц, а отчество записала по своему батюшке – Тимофеевна.
Несмотря на болезненность, Ольга росла любознательным и веселым ребенком, много читала и хорошо училась. После семилетки освоила профессию стенографистки и устроилась по протекции Аделаиды в тот же наркомат. Все бы хорошо, только с мужиками у Оленьки не ладилось, как и у матери. Не то чтобы она была некрасивой, но, видно, так уж им обеим на роду было написано. Мужики рядом с ней надолго не задерживались. Словно природа мстила за то, как Аделаида зачала ребенка. Соседка, жена Силантия, родила мальчонку почти одновременно с Аделаидой. Витек и Ольга росли вместе и славно дружили, но, вернувшись из армии, парнишка надумал жениться на подружке. Аделаида, услышав эту весть, отвела дочь подальше от дома,