удар обрушился на Василия сзади по касательной в шею. Кастет выпал из руки недоналетчика. Всего один удар заставил съежиться и хватать больное, после удара, место обеими руками. Зимняя серая грязь смотрелась на его одежде как нельзя гармонично, будто вся его жизнь состояла из этой грязи, и он добавляет каждым днем в нее еще больше монохромных пигментов. Серые улицы, дома, жизни людей. Все серое. Он никак не выбивался.
– Как думаешь, понял ли он, что это произошло? – поднял глаза на меня Декарт.
– Сейчас спросим, – с черной улыбкой я подошел к страдающему бедолаге. – Слышь, блять, животное… Ты думаешь, что творишь?!
Встав на четвереньки, Василий хрипящей речью пытался выговорить "не бейте". Запыханый голос каждый раз ломал его попытки это произнести.
– Не бить, говоришь?! А что ты хотел со мной сделать?! Да, вот это железкой, – махал я перед его мордой взятым кастетом, – меня решил отхерачить?!
Декарт коршуном смотрел вниз на асфальт.
– Бог с ним, – нахмурил брови, наблюдая за мучениями Василия. – Не случилось с тобой ничего, и хорошо.
– А?! Сука! – не услышал я к себе обращения, продолжил проводить допрос без ответов.
– Рамиль, отпусти его, – легко тыкнул в мое плечо черный спаситель, – ему и так плохо.
Но во мне продолжала кипеть злоба, залило одной памятной сценой голову.
В классе шестом получил я удар в плечо такой же железкой. Сломало в том месте все что только можно. Восемь месяцев был на домашнем обучении, а тому «бойцу» – хрен. Даже дело не завели.
Осознавая последствия возможных удачных действий недоналетчика, я со всей дури с ноги ударил Василия. Не больно. Мне. Тот же ударился об бордюр, потерял сознание.
Внутренняя свобода, будто кончил после многочасовой ебли. Все дерьмо наружу, в лежачего долбаеба. Туда это все, туда…
– Зря ты это… Он же может и заяву написать, да и машину попортить, – Декарт отвернулся.
– А вот нет, – достал я из черного сукна телефон.
Режим фотоаппарат.
– Знаешь, что кастеты в нашей стране не легальны?
Судмедэкспертом стал щелкать фотографии с места преступления. На этот раз ястреб я, снизу валяется полевая мышь.
– Ты да, я да, а вот это животное похоже не в курсе.
Раж одолел до пота. Средневековье бы сейчас, побежденному скальп отрезать. Нечем правда…
Отпустить бы белую нарисованную кнопку. Не получалось. Жажда крови…
– Рамиль, это уже слишком! Перестань! – Декарт заслонил рукой камеру на коробочке, что в моих руках.
Слова как от бога в этой ситуации. Если бы не друг – лежать мне, как лежит чмо пред моими ногами. Я остыл.
– Ладно… Спасибо, что приехал. Сейчас кастет заберу и пойдем.
Серая грязь отдала мне черную железку. Мое теперь будет, такие вещи не должны храниться у абы кого.
Декарт – единственный человек, который заслуживал мое доверие. Он знал про мою жизнь все. Ключами от машины мы обменялись очень давно. Это было сейчас как никогда кстати.
– Где