была преклонного возраста, в униформе,очень полная, с седыми кудельками на голове и с круглыми очками на носу, которые она постоянно поправляла. Очки были явно дореволюционные, такие часто в кино показывают.
Но тут подоспел на помощь Дима, который немного задержался проверяя почту.
–Это со мной, вернее ко мне. Здравствуйте! Пройти к себе домой можно?
– Ой, извините, Дмитрий Константинович. Я Вас сразу и не приметила. Конечно, конечно, проходите. И девушка, наверное родственница ваша? – она продолжала упорно расспрашивать.
– Да, родственница, только что из Франции прилетела, а Вы ее так напугали.
Лиза молча переводила взгляд с одного на другую. Как назло, французским она занималась редко, поэтому красиво ответить на языке Бальзака и Дюма, не получилось бы. Подхватив ее под локоток, Димка направился к лифту, помахав на прощание рукой, застывшей от изумления консьержке.
– Надо же, какие к нам люди приезжают! Хотя по виду и не скажешь, что она француженка, – консьержка вновь уселась к себе в кабинку, дожидаясь очередной жертвы для беседы, которыми она развлекала себя в длинные рабочие дни.
Квартира в новой двенадцатиэтажке оказалась огромной. Она была обставлена дорогой мебелью и напичкана новейшей бытовой техникой.
– Да ты и правда богатенький мальчик! – оглядев все комнаты, Лиза не смогла промолчать.
– Это все отчима, он шишка на металлургическом заводе. Мать за него замуж выскочила, когда с моим отцом развелась.
Он вытащил из ящика дубового стола альбом с фотографиями и познакомил Лизу со всем своим семейством. Мать и отец Димки были удивительно красивы и очень похожи друг на друга. Глядя на них можно было предположить, что это счастливая пара. Отчим на фотографиях, наоборот, вызывал жалость из-за своей неказистости, маленького роста и сутулости. Димка говорил о нем пренебрежительно, стараясь не заострять внимания. Лиза поняла, что это очень болезненная тема для ее любимого и старалась ее не затрагивать. Просмотрев все фотографии, отправились на огромную со стойкой для бара, кухню, где напились зеленого чая с ее любимым тирамису и с экзотическим вареньем из Непала. Дима взял гитару в руки и, сыграв несколько аккордов, вдруг запел. Песня девушке была незнакома, но с первых же слов очень понравилась. Ведь в ней пелось про нее.
“Там в саду над озером
Лилии цветут.
А мою любимую
Лизонькой зовут.”
Девушка даже зарумянилась от смущения, неожиданно получив такой музыкальный подарок. Она внимательно прослушала исполнение, а в знак благодарности крепко-крепко поцеловала Димку. Страсть охватила их мгновенно, они не могли оторваться друг от друга, обнимая и целуя каждую клеточку лица. Но тут зазвонил телефон. Димке пришлось подняться с дивана и взять трубку. Говорил он с кем-то довольно быстро и в ультимативной форме.
– Нет, не смогу, не жди!
Три этих слова так заинтересовали Лизу, что она, повинуясь своей интуиции, настойчиво стала расспрашивать Димку о его телефонном