А раз Сэм не волнуется, всё будет хорошо. Мне очень жаль, что так вышло, но мы увидимся через пару дней.
– Да, но ведь сейчас Рождество. – Голос стал хриплым: я сдержала слезы. Он дал мне минутку.
– Знаю, это тяжело, Ли, – продолжил он через какое-то время. – Но это пройдет. Обязательно. Это просто мелочи жизни.
Знаю, он пытался утешить и успокоить меня, но тем не менее. Мелочи жизни? Ничего себе «мелочь». «Мелочи жизни» – это если у тебя сломалась машина, или ты подхватил желудочный грипп, или если гирлянда заискрила и сожгла твою живую изгородь. Я высказала всё это; он вздохнул, понимая, что я права. И снова крякнул.
– Что происходит? – прогундосила я.
– У меня в руках гигантский окорок, – ответил Ноа. – И мне уже пора бежать. Слушай, мы устроим еще одно Рождество, как только ты вернешься. Обещаю. Найдем время. Не переживай. Позвони мне, как доберешься, хорошо?
Я заверила, что так и сделаю, он положил трубку и скрылся от меня вместе со своим окороком. Я уставилась на затихший телефон.
Из-за отношений с Ноа я сочувствовала людям, состоявшим в браке с политиками. У них вроде бы есть собственная жизнь, но из-за любви к своим партнерам они оказываются втянуты в гигантский водоворот событий. И вот спустя какое-то время они тупо машут и улыбаются в камеру под градом воздушных шаров, а подчиненные их половинок отодвигают их в сторону, освобождая место для неких Важных Идеальных Особ.
Знаю: за фасадом любого совершенства скрываются свои печали и внутренний хаос… но даже с учетом этого Ноа был вполне идеален. Я никогда не слышала о нем дурного слова. Его статус был неоспорим, как гравитация. Сделав меня своей девушкой, он продемонстрировал веру в меня, и я переняла ее. Расправила плечи. Почувствовала себя более смелой и важной, в равной степени положительной. Ему нравилось, когда нас видели вместе; как следствие, мне нравилось, когда видели меня, если в этом есть хоть какой-то смысл.
Да, его гиперответственность иногда доставала меня. Но я относилась к этому с пониманием. Например, к обязанности отнести гигантский окорок матери, потому что скоро в вашем доме на Рождественском приеме соберется шестьдесят гостей. Это просто необходимо сделать. Некоторые вещи нужно принимать как есть. Я достала iPod и потратила оставшийся заряд на просмотр фотографий Ноа. Батарея села.
В этом поезде мне было одиноко… странное, неправильное чувство, пронизывавшее всю меня. Оно лежало где-то за пределами страха и печали. Еще я ощущала усталость, но не такую, от которой можно избавиться, как следует выспавшись. Было темно и мрачно, но, казалось, включенный свет не исправит ситуацию. Как бы то ни было, я могла лучше проанализировать свое неприятное положение.
Подумала, не позвонить ли бабушке и дедушке. Они уже знали о моем приезде – Сэм сказал, что набрал их, – и были бы рады услышать меня, но мне этого не хотелось. Они прекрасные люди, но любят потрещать. Например, если увидят в буклете супермаркета сообщение о распродаже замороженной пиццы или супа и отправятся в магазин